Было бы странно, если бы один из основоположников японского андеграунда, и даже можно убедительно сказать и мирового в целом, Toshio Matsumoto снял просто драматическую историю жизни гея Эдди.
На самом деле перед нами притча, имеющая за собой далекие и глубокие корни. Нужно всего лишь вспомнить историю царя Эдипа, который убил своего отца, проткнув его посохом, после чего женился на своей собственной матери. После того, как его супруга Иокаста узнает правду, не выдержав позора убивает себя. Эдип выкалывает себе глаза.
В своей довольно таки смелой картине Toshio Matsumoto в буквальном смысле раскрыл зрителю всплеск сексуальной революции в Японии. Мы видим расцвет гей культуры, а также течения хиппи. Друг Эдди Гевара не только носит имя всем известного Че, но и попутно снимает порно фильмы.
Помимо основной линии, которая как бы отвлекает зрителя от корня трагедии - это ревность между Ледой и Эдди, предметом которой является владелец клуба, протекает линия самого режиссера. Он пытается выяснить у молодых мужчин - почему сделан такой жизненный выбор. И центром этой линии является Эдди и его отношения с матерью. Немного позже подобную линию мы увидим у Ходоровски в Святой крови.
Фильм насыщен аллегориями и метафорами. Так, например, геи аллегорично ассоциированы с розами. Причем розы все искусственные. Комната с масками, в которую постоянно приходит Эдди. Он как бы все время пытается заглянуть внутрь себя сквозь эти маски.
Отдельно нужно сказать о подборе музыки. Все темы, связанные с главным героем сопровождаются известной мелодией Ach, du lieber Augustin. Думаю, что такой выбор мелодии неслучаен. Здесь вступает в свою роль вторая история о том, как своими песнями жизнелюб Августин, которого фактически похоронили, спасает Вену от чумы. Возможно таким образом режиссер скрыл внутреннее Я Эдди.
В целом можно сказать, что перед нами настоящее произведение искусства, сильное, чувственное, глубокое и со смыслом. Поэтому поставить оценку ниже 10 рука не поднимется.
Тошио Мацумото в 1969г. снимает действительно культовый фильм, который можно запросто поставить в один ряд, с творениями самых ярких представителей французской новой волны, таких как Годар, да и прочих “волн”. Но, если учесть всю сложную структуру картины, в которой множество сюжетных линий не только не диссонируют, но и гармонично переплетаются то, пожалуй, японский представитель андерграунда утрёт нос многим французским коллегам. Это не в качестве выяснения, кто круче, а для иллюстрации сравнительного, общего впечатления. Режиссёр показывает гей-тусовку, пересекающуюся с движением хиппи. В дыму марихуаны, в атмосфере “свободной любви”, герои обсуждают экспериментальное кино, а на улицах проходят антимелитаристские митинги. Я абсолютно не приемлю гей-тему у большинства (особенно современных) западных кинематографистов, из-за навязчивой пропаганды толерантности. Где особенно ярко звучит акцент, что грубые, закосневшие в предрассудках моралисты, не дают жить утончённым и ранимым, и прочее бла-бла-бла. Ничего подобного здесь нет и в помине. Возможно по той простой причине, что в японской (языческой) религии и культуре, никогда не существовало жёсткого табу на гомосексуализм (мужеложество). Поэтому мы не увидим ни эпатажа, ни противопоставления. Внешнего нравственно-социального конфликта нет, конфликт и трагедия находятся глубже, и мы к ним обязательно вернёмся.
Нашлось место и мелодраматической линии. Любовный треугольник, в котором одного и того же мужчину любят сразу две (два) “девушки”. Причём эта составляющая носит характер классической трагедии, и даже отголосок сказки (свет мой, зеркальце, скажи…) где ревность и соперничество выливаются в жажду мести и уничтожения соперника. Но и эта трагедия не центральная, а к ней мы потихоньку подходим.
В художественное повествование вкраплены документальные съёмки интервью пассивных гомосексуалистов, об их самоощущении, самоопределении, видении причин и своего будущего. Проскакивают вопросы и по части употребления наркотиков. Резкими, бьющими по глазам кадрами, врываются на экран вспышки воспоминаний главного героя-трансвестита, лишающие его сил, и повергающие в обморочное состояние. Периодически он приходит и подолгу сидит в некой галерее, где с картин на посетителя взирают маски, а за кадром слышатся рассуждения психолога о масках, которые постоянно носят и сменяют люди. Тема масок подводит нас к развязке и корню повествования. Таким образом, на фоне эпохи, сексуальной революции и интервьюируемых геев, автор вскрывает глубочайшую трагедию, снова отсылая зрителя к классике, и всем известной истории о царе Эдипе.
И хотя в картине нет и тени морализаторства, финальный аккорд, и звучащие в конце апокалиптические нотки говорят (имхо), что автор имеет, хотя и не акцентирует (не навязывает), своё мнение на освещаемую им тему.
А что касается технической стороны, здесь всё безупречно. На высоте не только режиссура, но и операторская работа Натсуо Сузуки, тесно сотрудничавшего с ещё одним ярким представителем японского андерграунда Сюдзи Тераямой. Так что, и эстетическое, и интеллектуальное удовольствие гарантируется. Поговаривают, что это был любимый фильм Стенли Кубрика, во как.
Превосходное произведение искусства. Визуальный шедевр. Эстетическое великолепие.
Это моё первое знакомство с Тошио Матсумото и определённо не последнее. Режиссёрская работа здесь идеальная. Фильм произвёл огромное впечатление хотя бы уже самой картинкой, пожалуй даже если бы в фильме не было сюжета, то стоило бы посмотреть хотябы ради визуальной состовляющей. Вероятно каждый кадр из можно повесить на стенку и любоваться им... да, это прекрасно.
Операторская работа и съёмка на высоте.
Структура фильма также представляется весьма не обычной. Я очень удивлён как удалось сочетать такое множество совершенно разных подходов и не потерять в атмосферности. То что казалось бы должно разрушить целостность, необъяснимым образом оказывается очень уместным для кадра. Да, ещё раз повторю: Тошио Матсумото - великолепен.
Фильм очень отличается от западных на 'эту тему', где заметно два подхода: либо насыщение кадра гениталиями (эпатажем так сказать...), либо 'мыло', которое наминируют на оскары... - Примитивизм который давит на жалость/воспитанность/толерантность зрителя. У Матсумото это совершенно иначе: здесь режиссёр не пытается привить зрителю 'правильный взгляд', не учит морали - толерантности - он просто показывает.
Ещё один момент хочется отметить в фильме - в нём нет гениталий. Согласитесь, в фильме с 'такими' главными героями - это необычно. Это очень радует кстати. Всё-таки это 1969. И снято всё максимально прилично, если можно так выразиться. Иначе пожалуй я бы не оценил эту работу.
По поводу сюжета: он не разочарует, он великолепен и рассказывать о нём в рецензии было бы делом не правильным. Каждый поймёт его в целом и отдельные моменты в меру своей образованности/распущенности/чуткости/эрудиции... и т.п. и т.д. Здесь он слишком не однозначен, не линеен чтобы что-то утверждать.
Похоронная процессия роз – авангардистское и смелое переосмысление древнегреческой трагедии Софокла «Царь Эдип», снятое в 1969 году японским кинорежиссером Тосио Мацумото. И на мой взгляд, произведение Мацумото смогло стать выше произведения Пьера Паоло Пазолини - «Царь Эдип».
Очень стильная черно-белая лента, местами напоминающая Годара – особенно в моменты «взятия» интервью у героев, эстетская в плане визуального выражения, приятно играющая со светом, тенями, интересными визуальными ходами и монтажными вставками.
Если очень кратко – чистой воды «искусство» и наслаждение.
Драма, перенесенная в современную (1969 год) Японию, видимо с ее тогдашними актуальными проблемами и тревогами. И как настоящий авангардист - Мацумото очень органично вставляет свои посылы, они утончены и лаконичны в хорошем смысле слова, чисто по-японски сдержанно и минималистично. Поэтому главные проблемы героев текут как в жизни, это выражение, но не панацея, это личные трагедии отдельно взятого человека или людей, и вот в эти личные, Мацумото добавляет общие, добавляя очень тонких цитат и взглядов.
Герои как в жизни, у кого-то есть цель, а кто-то еще не определился, и возможно, так и проживет всю жизнь - неопределенным. В маске.
'У каждого человека есть своя маска, которую он носит долгое время.
Некоторые носят такие маски всю свою жизнь, а другие используют кучу масок.
Некоторые маски подчёркивают черты лица, а другие не похожи на свои оригиналы.
Некоторые простые и легко узнаваемые, а другие настолько эротичны, что их трудно распознать.
Люди всегда надевают маски, когда находятся лицом друг к другу.
И видят лишь маски.
Но даже если сорвать с них маски, то редко можно будет увидеть под ними лица.
Потому что там может оказаться другая маска.
И даже третья маска, скрытая под первыми двумя.
Поэтому люди так часто надевают маски для вас, а вы надеваете для них.
Объектом любви и ненависти может оказаться лишь маска.
Лица несчастных одиночек.
Люди пытаются бежать от этого, но делают лишь новые маски.'
