Альмодовар, пожалуй, единственный режиссер, так тонко чувствующий женщин и так пламенно воспевающий оных в любых проявлениях и ипостасях: будь то мать или дочь, жена или любовница, святая или падшая, юная или повидавшая свое, молодая или обрамленная морщинами, чувственно-пылкая или ригидная, полная невероятных надежд или искореженная обыденной реальностью, веселая или грустная, наивная прелестница или умудренная гранд-дама. На протяжении четырех десятков лет испанский Пигмалион не перестает с кипучей режиссерской энергией и страстью переизобретать свою Галатею, придавая ей все новые формы и образы, вкладывая непрерывно трансформирующиеся с годами смыслы и ощущение жизни.
Эту занимательную одиссею с Альмодоваром совершает, бесспорно, его главная муза- невероятная в своей актерской экспрессивности Пенелопа Крус, на протяжении 8-ми совместных работ прошедшая путь от неопытной и растерянной сестры Розы, нечаянно забеременевшей от «блудного» отца, («Все о моей матери») до самодостаточного и профессионального фотографа, так же застигнутой врасплох неожиданной беременностью. Круг замкнулся. Пенелопа заслуженно получила за столь мощную и пронзительную драматическую роль на последнем Венецианском кинофестивале «Кубок Вольпи» за лучшую женскую роль.
Успешная фотограф Джанис и напуганный подросток Ана (прекрасный актерский перформанс очаровательной Милены Смит) знакомятся в родильной палате. Между женщинами, по-разному относящимися к своей незапланированной беременности, зарождается сильная эмоциональная связь. И пока матери будут растить своих детей, время, обстоятельства и дружба изменят их.
«ПМ»- классический Альмодовар, не растерявший навыков в гармоничном сочетании мыльнооперной фабульной гиперболизации и проникновенной эмоциональности высокой драматургии. Действие картины традиционно втиснуто в рамки театральной условности, замкнутое пространство четырёхстенья большую часть повествования удерживает кипучую событийную энергетику в пределах тройки локаций, расцвеченных фирменными всполохами ярко-красного и зеленого.
Лишь под конец история вырывается за пределы тесных городских квартир, выплёскиваясь на просторы испанской провинции: так замысел режиссера неожиданно перетекает из частного к тревожащему общему, взывая к исторической памяти, без которой не возможно отрефлексировать настоящее. И это удивительным образом роднит картину легендарного испанца с нашей действительностью- такой же страной «параллельных матерей», где не одно поколение было воспитано матерями, бабушками и сёстрами, а вот с трагическим прошлым у нас всё намного сложнее: ужасающая в своей нелепой глупости, неадекватности и преступности недавняя история с ликвидацией «Мемориала», внесенное Минюстом в реестр НКО-иностранных агентов, в очередной раз ярко иллюстрирует пугающую мысль о рьяном нежелании понять, переосмыслить, перепрожить и принять своё нелицеприятное прошлое. До тех пор мы будем все так же слепо и глупо барахтаться в противоречиво-мрачном настоящем.
«Параллельные матери» Педро Альмодовара производят настолько сильное впечатление, что его сложно разложить на составные части: что воспринимается головой, что сердцем, а что только в их тандеме. Испанский режиссер вновь говорит о том, что мир и искусство невозможно расчленить, а любое препарирование – это разрушение целостности живой жизненной плоти.
Параллельные матери фильма Дженис (Пенелопа Крус) и Ана (Милена Смит) встречаются в роддоме, обе рожают впервые, обе матери-одиночки, обе рожают девочек. Дальше их судьбы вопреки законом евклидовой геометрии будут сближаться и в конце концов пересекутся. В этом фильме мы вновь оказываемся в царстве женщин, и две главные героини рифмуются с другими матерями этой истории: матерью Аны Тересой (Айтана Санчес-Хихон), матерью и бабушкой Дженис. Это мир, в котором быть матерью-одиночкой становится традицией не только для семьи Дженис, но и вообще для современного общества, потому что мужчины постоянно воюют, погибают или просто уходят, их расстреливают и хоронят в безымянных могилах на обочинах дорог. Альмодовар бережно эксгумирует тела отцов и возвращает им имена, восстанавливая гармонию жизни вслед за Дженис, которая с упорством дочери ищет тело своего прадеда – самого близкого ей родственника по мужской линии, связь с которым она сохраняет и через профессию.
Возможно, именно поэтому последние кадры фильма – это не только логическое завершение страстей и перипетий сюжета, но и его главный эмоциональный акцент. Найти могилу самого родного тебе человека, но кого ты никого не знал, - это вернуть его себе на мгновение, восстановить те пустот, что оставляют в судьбе вечные мужские игры, это не бояться рожать сыновей.
Осознание отцовства для испанского художника, прославившегося исследованием материнства, становится тем мотивом, который встраивает «Параллельных матерей» в метатекст альмодоварских фильмов, в созданную им женскую вселенную. Отцы, которых ищут их дети, и отцы, чьи сыновья и дочери родиться не успели, медленно проступают очертаниями в «Параллельных матерях», и последний кадр – это беззвучный крик отчаяния, о том, что мужская игра продолжается.
Второй сюжет фильма – о массовых захоронениях и исторический памяти – вплетается в историю взаимоотношений Дженис и Аны и придает фильму не только политический сюжет – он превращает картину в историческое высказывание, раскрывая межпоколенческую травму испанского общества. Но ХХ век для всего мир был настолько сложным, что референсы на собственные травмы и на неизжитую боль в этом фильме найдет любой житель планеты.
Для испанской культуры коллективная травма Гражданской войны ярко персонифицирована – она воплощается в образе Федерико Гарсиа Лорки, с поиском места захоронения которого у многих ассоциируются и современные общественные дискуссии вокруг закона об исторической памяти. Именно поэтому в «Параллельных матерях» отсылок к образу расстрелянного поэта больше, чем в любом другом фильме Альмодовара: помимо ассоциаций с безымянным захоронением здесь еще и постоянные отсылки к Гранаде – родному городу Лорки, который не сумел уберечь его от ареста. И самый яркий референс – введение в ткань фильма текста пьесы «Донья Росита, девица, или Язык цветов», который произносит со сцены Тереса.
Мы словно наблюдаем за диалогом двух великих испанских художников, во многом определяющих образ своей культуры для остального мира, и он расширяет смысловое пространство фильма «Параллельные матери». И этот диалог оттеняет высокую лирическую ноту картины. Педро Альмодовару удавалось быть лиричным даже в гротеске, нагромождении жанров и постмодернистской игре, он умел дойти до поэтической сердцевины истории и именно ее подарить зрителю как главное впечатление. Но в «Параллельных матерях» поэтичность особого рода – она уже не прячется ни за чем. И эта незамутненная поэзия жизни – итог прожитых семидесяти двух лет (почти пятьдесят из них – в кино) жизни прекрасного человека из Ла-Манчи.
Знаменитый испанский кинохулиган Педро Альмодовар всегда любил мелодраматические сюжеты и открыто издевался над патриархальными устоями, что не только приносило ему заслуженные мировые кинопремии, но и рождало на свет яркие, эмоциональные и глубокие человеческие истории. Однако его новая работа, «Параллельные матери», очень хорошо иллюстрирует губительное влияние тенденциозности на искусство, когда и без того феминоцентричный режиссер вдруг решает втиснуться в новомодные манифестационные рамки, играя по заданным правилам и моментально превращает свою фирменную страстную искренность и естественность в банальное и надуманно-слезливое мыло.
Рассказывая историю двух женщин, обиженных представителями мужского пола с непременной оглядкой на MeToo, Альмодовар внезапно начинает мямлить и демонстрирует, что ему, собственно, нечего сказать, кроме облачения главной героини в футболку с надписью «мы все должны быть феминистками», внезапного гомосексуального романа «от безвыходности», бесконечных тестов ДНК и еще более обильных слез и объятий с сантиментами. С самого начала он пытается сделать кино сложнее, чем оно кажется на самом деле при помощи сюжетной линии относительно важности генетической памяти, но это выглядит как-то неубедительно, особенно в надрывном и достаточно пафосном финале, резко диссонирующим с показанными ранее событиями сериального уровня.
Нет спору, Педро умеет преподносить повседневность и быт так, что смотреть его картины ничуть не скучно – кадр сочен и красив, нарратив приятен, исполнительницы ведущих ролей играют превосходно. Ведь именно Альмодовар смог показать миру, насколько Пенелопа Крус прекрасна, как актриса, в отличие от едва не утопившего её поначалу Голливуда – и «Параллельные матери» снова держатся исключительно на её хрупких плечах. Но даже Пе не в силах справиться с откровенно слабым материалом единолично: уже к середине актриса заметно устает, поскольку играть ей приходится одно и то же, включая слезы, охи-вздохи и ласки с партнерами обоих полов и от этого переживания Джанис становятся вымученными. Вдобавок Альмодовар преподносит все без своего фирменного огонька, предпочитая пресную рутину, особенно это касается лесби-романа, в котором героини лишь скучно спорят, кто с кем встречался, бросая прочие дежурные реплики, отчего пара кажется еще зануднее любой традиционной ячейки общества, находящейся пару десятков лет в браке. И уж тем более странен заключительный переход от столь квелого и малосодержательного мелодраматизма к пафосно-обобщающему финалу, пытающемуся подвести клубок мыльных страстей к сложносочиненной притче о том, что все мы – дети прежде всего своей страны и не надо об этом забывать.
Наверное, я больше не пойду смотреть новые фильмы Педро Альмодовара.
'Параллельные матери'... Все очень красиво. Бедные живут наряднее наших богатых. На няню нет, а одеты с обложки. Квартиры набиты произведениями искусства. Немыслимо красивые женщины страдают в невероятно красивых интерьерах. Конечно же, происходит один случай из миллиона – в испанском роддоме перепутали младенцев. С одним из младенцев происходит другой случай, у которого в природе та же частота. Затем стройные как модели актрисы бесконечно готовят блюда с картошкой и литрами льют туда масло. Ну ладно, иногда сбрызгивают вином. Режут морковь в этот раз, не томаты. Спасибо и на том. Имеет место секс между представителями разных и одинаковых гендерных идентичностей. В обоих случаях в майках и под одеялами. Без подробностей и особых страстей. Видимо, сразу готовятся к прокату в самолетах на дальних рейсах. И ведь из фильма в фильм все ждешь, что снова, как прежде, эта пышная пошлость оживет благодаря энергии режиссера, его поэтике. Нет. Вялое, скучное кино, ничего общего с автором фильмов 'Все о моей матери', 'Поговори с ней', 'Закон желания', хотя темы и образы вроде те же. Пенелопа уже бабушкой станет скоро, а декорации и обстоятельства такие же: изнасиловали, подменили, не любили, пожарили, поплакали, простили, оплакали, полюбили.
И вот еще что. В 'Параллельных матерях' есть попытка очень масштабного высказывания: так же важно похоронить своих расстрелянных предков, узнать их имена, проститься с ними, как и назвать своим именем, вернуть родной матери живого или мертвого, но ее младенца. Эта мысль важная, а в России, где к памяти несправедливо осужденных в разные годы относятся без уважения, важная вдвойне. Но черт возьми, чтобы женить такие важные идеи с китчевой мелодрамой нужна, видимо, энергия, которой у Альмодовара больше нет. Фильмы выходят у него то лучше, то хуже, но все кажутся – да, профессионально сделанным, но – лишь напоминанием об ушедшем величии большого мастера.
Мама - первое слово, главное слово
В каждой судьбе.
Мама жизнь подарила, мир подарила
Мне и тебе
Две дамы знакомятся в роддоме. Обе - 'вот-вот'. И жизнь их на ближайшие годы, тесно переплетается. Всё. Всё? Почти.
Магия этого кино - присутствие Пенелопы Крус. Мега Звезда в свои 47 лет выглядит шикарно, обворожительно. Она в каждом кадре. Она в каждой сцене. Почти. Дарит нам себя, очаровывает, восхищает. Осанка, фигура - дай Бог каждому. Лицо - без признаков старения, дурноты, утомлённости. Глаз не оторвать - это про неё нынешнюю. Хороша. Очень даже хороша. Игра в 'дочки-матери' - беспроигрышной партией актрисы в нынешнем кино. Чуть-чуть нахмуриться, чуть-чуть улыбнуться, чуть-чуть задуматься, чуть-чуть... и всё в порядке. Всё вновь в порядке. Под обаяние чёрных глаз попало и Венецианское жюри на кинофестивале нынешнего года. Приз за лучшую женскую роль - конечно же ей. Заслужила.
А если 'изъять' Мадонну из этой фильмы? Что останется? Кто останется? Если на её место призвать менее глянцевое лицо? Насколько прочен фундамент самого творения? Увы, весь этот сентиментальный пазл разрушится до основания. По одному щелчку. В минуту. Вся 'подтанцовка', вся 'массовка' второсортна, без изысков, откровенно скучна. Самостоятельность - нулевая. Диапазон частот - в шумах примы. Что дитя-подросток, родами озадачившая всех, что матушка её на излёте лет ищущая себя, что горе отец-любовник от женщины к женщине мечущийся... Бледные тени. Фанерные персоны. Картонность их, так очевидна. Зацепиться в них - не за что. 'Ни рожи, ни кожи', - говорят русские? Это, несколько грубовато, конечно. А вот, к примеру - 'ни уму, ни сердцу' - как раз в точку. Проходимцы.
Да, перед нами сентиментальное кино. Я бы даже сказал - 'топорное', без изюминки, без изыска. Сценарий у Педро Альмодавара, написанный Педро Альмодаваром, сырой. Оттого то и режиссёру Педру Альмодавару не с кого спросить за подкинутую халтуру. Ну, разве что с того самого Педро Альмодавара... - ты чего написал старик ныне? Опять за своё... Как к 'кину' отнесётся женская аудитория от 30+? Зрелая, критично мыслящая. История ведь тут достаточно проста, а интрига где две мамы с двумя детьми зрителю преподнесены изначально, угадывается без ясновидения. Глупцом нужно быть, дабы не понять очевидности. Проникнутся ли ею массы? Возможно. Но ведь это, опять же таки, благодаря титулованной испанской актрисе, с 2016 года на протяжении последних шести лет пополняющую личную копилку призами статуэток или с завидным постоянством выдвигающуюся на их соискание.
Драма? Наверное. Но где бессонные ночи? Где рыдания малышей с зубной болью, коликами в животике, грудным молоком, смесями, пелёнками, памперсами и так далее и так далее. Отчего фильм не раскрашен материнским страданием за чадо? Он вообще выстроен по принципу: мать-кукушка; мать-видеонаблюдатель; мать-соседка... Чему тут сопереживать? Так, 'вершки' без 'корешков'. Поверхностно.
Упрочением шаткой конструкции сценария, на мой взгляд, выглядит и перенос на тему 'испанской реакции' 30-40-х годов прошлого века. Всё аврально. Всё стремительно. Как будто бы для режиссёра отпущенное время тает, а успеть втиснуть хочется ещё и это... Не растревожило, не взволновало.
Педро Альмодавару 72 года. Многовато? Исписался ли мэтр? 'Издумался' ли? Похоже на то. 'Боль и слава'(2019) была также скучна, так же бледна 'вчера' как 'Параллельные матери' сейчас. Драматургия - тоска и грусть. А украсили тогда сценарий Педро Альмодавара, режиссёра Педро Альмодавара, сопродюсера Педро Альмодавара нынешняя 'жемчужина' - Пенелопа Крус и знаковый Антонио Бандерас. 'Дети' Педро Альмодавара спасают в старости 'отца'. Благодарят за путёвки в жизнь выписанные в своё время модным режиссёром. Но тонет, тонет древняя шхуна... Да, кому-то из публики даже удалось замылить глаза. Кто-то в привдыхе, не разбираясь, заглатывает, будучи рьяным фанатом пироги автора 'Свяжи меня'(1989), 'Кика'(1993), 'Живая плоть'(1997), 'Всё о моей матери'(1999)..., но время неумолимо. Неумолимо даже к великим.
Разговор о связи поколений, о материнстве, взаимопонимании и непредательстве Альмодовар ведёт ещё в 'Всё о моей матери', в «Возвращении». Восхищение тем, какими сильными сделала нежных и ранимых женщин современная жизнь, пронизывает каждый его фильм.
И теперь Пенелопа Круз с высоты своего возраста и жизненного опыта, который она много лет накапливала в тесной связке с Альмадоваром, озвучивает главный вопрос фильма к зрителю: насколько ты взрослый, чтобы понять, какую роль играет память о своём роде, о предках для становления тебя, как преданность этой памяти делает тебя матерью, другом, любимой, человеком.
Всё, что сказано выше звучит выспренно по сравнению с тем, как незаметно это делает режиссёр, оборачивая мелодраматичную по сути историю двух матерей в обложку семейного фотоальбома. Кажущаяся простота, начиная с нарочито прямого названия фильма, отвлекает зрителя «младых ногтей», пеленает европейским лесбийским искусом, ослепляет глянцевостью поз, обстановки, интерьеров. Дженис – фотограф, для которой всё это должно было стать жизнью, - богатой, успешной и притягательной. Работать для обложек журналов, создавать бренды – равносильно самой принадлежать этому.
Быть избалованной богатой жизнью и в определённый момент сделать свой выбор. Для одной из героинь – осознанный, для другой – нет. Каждая будет пожинать плоды и черпать потом из этого жизненного опыта силы для совершения Поступков, оценивать которые нам – зрителям, тем самым тоже делать свой выбор.
«Да, нет, другое» - отвечает на вопросы всё без исключения женское «население» фильма (это ж Альмадовар!): мать Аны – быть актрисой или матерью, Ана – оставить ли «такого» ребёнка, иметь ли исключительное право на ребёнка, Дженис – пройти сквозь уверенность и обрести сомнения, пройти сквозь сомнения и потерять самое драгоценное, потерять и найти жизнь через смерть. Параллельно мужчины делают свой выбор. И этот выбор симметричен или он создаст линии, обречённые никогда больше не пересечься.
Можно ли ворошить могилы? Нужно ли копаться в прошлом? На могилах, смертях и рвущих душу воспоминаниях и решениях возможно будущее? Дженис произнесёт ключевые слова: «Ты ещё маленькая, чтобы понимать», из чего можно взять силы и мужество, способность говорить правду и следовать ей, даже если это страшно тяжело.
И больше не прозвучит ни одной надрывной фразы, вместо них будут мелодраматические страсти, сверх актуальные постельные сцены и другие мелочи (фаланга, берцовая кость), которые на совсем небольшой момент времени обретут плоть, чтобы показаться /показать тем, кто над ними, что нет высоты лет, опыта, прогресса, глянца, богатства, а есть только желание или нежелание понять, простить, помнить, знать того, кто рядом или далеко. Можно жить и в одном времени, но быть параллельным и не пересекаться нигде, ни в дружбе, ни в материнстве, ни в любви, ни в Вечности.
Типичная драма Педро Альмодовара о материнстве и памяти рода с красками и солнцем
— Нужно смотреть в будущее, а не заниматься расковыриванием старых ран.
…
— Тебе пора осознать в какой стране ты живешь.
Именитый испанец буквально вернулся к корням: новая картина тяготеет к его классическим работам, как бы минуя череду недавних экспериментов вроде автобиографической «Боли и славы» и моноспектакля Тильды Суинтон «Человеческий голос». Женские судьбы, страсти, эксцентричная картинка — вроде бы привычная схема Альмодовара, но здесь традиционная мелодраматическая основа разбавляется гражданской лирикой. Так, классический для режиссера сюжет оказывается вписанным в исторический контекст.
Параллельный сюжет о травме 1930-х, нанесенной жертвам режима Франко и четырем поколениям после, уже успели пожурить за неровность, но я не увидела явных провисаний. Да, вторая половина фильма больше концентрируется на прошлом, чем на будущем, но история страны изящнейшим образом переплетается с воспоминаниями героев. В итоге частная, национальная и семейная линии сходятся в фигуре матери-одиночки, которую называют самой сложной ролью за всю карьеру Пенелопы Крус. Феномен женщин Альмодовара — «независимых, гордых и чутких, воплотивших идеи феминизма на экране задолго до того, как это слово начали произносить на каждом углу», — здесь находит иное воплощение, и к нему действительно приятно будет обращаться вновь и вновь.
Веду к тому, что тема наследственности и знания своих корней, поданная в форме притчи, всегда будет своевременной, а что до нравоучений, то иногда и они бывают полезными.
Как всегда у Альмодовара, яркая и эмоциональная картина, но, к сожалению, разваливающаяся на куски.
Во-первых, две сюжетные линии - скажем так, археологическая и интимная, существуют в отрыве друг от друга. Вероятно, конечно, что режиссёр общей мыслью хотел донести до нас, что женщина является связующим звеном между прошлым и будущим, что только женщина - ввиду не только своей эмоциональности, но и того, что чаще остаётся в живых после войн - способна думать о прошлом и сохранять его и зачастую в одиночку воспитывать детей, думая о будущем.
Во-вторых, несмотря на мою, например, личную эмоциональную вовлечённость, сопереживание героям, я ощутил некие важные пробелы в повествовании (как, например, Дженис и Ана нашли общий язык после разлада), алогизмы (безразличие Аны к тому, что Дженис берет у нее мазок) и некоторую картонность диалогов (многочисленные за уши принятые сцены коротких встреч).
В-третьих, странная акцентуация на персонажах: мать Аны, Тереза, в первой половине картины достаточно активно участвует в сюжете, а потом просто исчезает, а героиня Росси де Пальмы вообще чисто формальная.
Складывается впечатление, что материал сырой, что, вероятно, сказалась спешка перед фестивалем, что картину можно было бы дожать. Между тем, хотя Альмодовар и задает приевшиеся вопросы о материнстве (что важнее - рождение или воспитание; нужно ли оставлять нежеланного ребенка), он пытается затронуть в своем творчестве не только экзистенциальные, но и национальные вопросы. Я думаю, что как попытка это неплохо.
Девятиминутные овации в Венеции: Роман у Пенелопы и Альмодовара длится целую жизнь. В красно-зелёных тонах бушуют страсти: внебрачный ребёнок у мужика с (естественно!!) умирающей от рака женой, тесты на отцовство, тесты на материнство, объединенные сверхзадачей: локализовать кости бабушки.
Даже если вы просто идете мимо экрана без звука, фильм Альмодовара легко можно узнать по работе костюмера: героиня в красном пальто на фоне зелёных стен будет заливать печаль коньяком, а если глотать таблетки-то исключительно в зелёных штанах на фоне красной лампы. Даже ночные кошмары им будут сниться на зелёных подушкам под обязательным красным одеялом.
«Женский режиссер» знаменит любовью к красивым лицам, крупным предметам и мощным формам, а его площадки выглядят как миланские мебельные салоны.
В глазах его актрис можно утонуть, но также можно погрязнуть и в их нерешаемых проблемах. Альмодовар предлагает решить эту задачу нам: одна не понятно чья дочь, одна запутавшаяся школьница и одна, хватающаяся за последние яйцеклетки, сорокалетняя Пенелопа. Внимание, вопрос: кто отец ребенка? Хотя, если уж совсем точно, кто его мать?
Но не так он линеен, как может показаться на первый взгляд, и даже если кажется, что он ленится, все равно его фильмы не винегрет, а «Наполеон». Немного драмы, немного ностальгии, немного вина и очень много любви, которая и удерживает все это вместе.
'Параллельные матери' - комфортная драма Альмодовара с иезуитски параллельными сюжетами
Альмодовар всегда был для меня режиссером женским и чисто для женщин. Избитые фразы, смыслы и жизненные коромысла, понятные только тем, кого почему-то принято считать слабым полом. Есть у меня версия, что в реальности вместо Альмодовара в его фильмах транслируются мысли близких ему женщин, прежде всего, горячо любимой мамы
'Параллельные матери' построены на плотно встроенной дихотомии. Дихотомии двух женщин, двух сюжетов, двух миров. Дихотомия через дуализм похожего - не новый прием. Мы видели ее миллион раз: от мрачных гравюр Дюрера до наивных фанфиков о Гарри Поттере. И все же ключевая мысль всего фильма - вообще не про женщин и про какое-то там противостояние. Это фильм о единственно возможном пути трансформации - через понимание любого даже самого не понимаемого.
Естественно в фильме нет мужчин. Есть один антрополог с не особо запоминающейся ролью - исключительно вспомогательный элемент. И хоть этот фильм про женщин, тут напрочь исключена любая фемповестка. Вместо нее средиземноморская реалия, такой слегка законсервированный мир традиций. Да, на материале далеко не самой отсталой в плане модных гендерных свобод и всего остального Испании. Но он не так плох, он работает как пресловутая линза Барлоу, рассеивая свет.
'Параллельные матери' - это, к сожалению, фильм одной актрисы. Пенелопа Крус тут играет с пылкостью, настолько не выраженной с культовой для нее 'Вики Кристины Барселоны'. Она и ритмика фильма, и его фата-моргана. Ну ладно, еще и гарантия маркетингового успеха. Крус - моя фаворитка среди номинантов на мартовский 'Оскар'.
Я уже сказал, что всегда считал Альмодовара - режиссером-подкаблучником. Не надо забывать, что он к тому же и 'маменькин сыночек', тот самый мальчик-зайчик, чью бабочку на шею до самой старости уютно наглаживает старушка-мама. Бесконечный и (уж признаемся) единственный источник истины. Постарайтесь найти у Альмодовара фильм не про маму. Я поискал, быстро расстроился и бросил глупую затею.
Образ матери в фильме выцарапан не только в названии. Есть мать-одиночка, сделавшая ребенка после алко-кутежа. Прощена? Да, нежданный ребенок быстро становится главным смыслом. Есть мать-одиночка с успешной карьерой, но все равно способная на любую жертву. Прощена? Да, она - супергерой в системе координат Альмодовара. А есть третья - театральная актриса, воспринимающая едва дышащий сверток как обузу. Таким Альмодовар мстит. Таких клеймит. Плавит раскаленным киноязыком. Будьте уверены, этот старикан вообще не раскаивается.
Но Альмодовар снимает про Испанию. Про довольно классическую сюжетную Европу. Поэтому фильм зрителям в России не покажется глубоким. Не покажется слишком уж проблемным.
Почему? Отчасти (лишь в какой-то мере!) Россия - пространство умирающего института семьи. И кризис идентичности тут ни при чем.
А еще 'Параллельные матери' - это, конечно, фильм о памяти. Примерно половину хронометража мы отвлекаемся от основного сюжета (а там всего лишь перепутали детей в роддоме) и пытаемся разобраться в сложных вопросах последствий Гражданской войны в Испании. Франко, фалангисты, коммуна и карлисты. Пенелопа Крус очень уж хочет по-человечески похоронить своего прадеда, расстрелянного случайным врагом и брошенного в братскую утерянную могилу.
Даже не буду тут рассуждать о судьбе условного 'Мемориала' (все всё понимают). И заткну сам себя трюизмом, которые любили повторять седовласые преподы на моем горячо любимом истфаке МГУ - 'борьба за будущее начинается с борьбы за прошлое'. Понимаешь эту банальщину в кризисные моменты, а вот бороться начинаешь только в сытые.
И еще раз. Фильм очень комфортный. Вот тебе кости, вот тебе подмена ребенка, вот тебе смерть ребенка. Все подается именно в такой тональности. Без истерик и с попыткой разобраться в любой проблеме. Европа. Нам не сойтись, говорят другие. Ну или просто нужно подождать, говорят еще одни другие. Правда по вопросу 'сколько' прогнозы сильно разнятся.
Наконец. Альмодовар всегда наводит меня мысль. Может стоит все-таки начать запоминать историю не по королям и художникам, а по их матерям, женам и дочкам? Смысла ровно столько же, а вот с причинно-следственными связями все станет сразу понятно.
