Если мир, который приоткрыла для нас Литвинова - сказка, то мы все ее персонажи. Интересно, что цепляет больше не основная линия сюжета с любовью к Фанни 'до гроба и после гроба', но множество второстепенных (на первый взгляд) эпизодов. Мужчины здесь не совершают поступков, а, если и совершают - то жалкие: оборванный подол у платья из мечты возжелать, пришитый обратно нос из желания отомстить. Женщины мечтают о сильных мужчинах, а из тех, кто их окружает, вьют веревки (ну или жгутики). И каждая не счастлива в этом всем, но делает выбор и совершает поступки. И ждет того самого - сильного, а дождется?

Ну вот тогда, когда кажется, что матриархату нет конца, Хьюго обязательно позвонит. Надо просто еще чуть-чуть подождать.

На самом деле, в голове гораздо больше, но не все получается выразить.

Вот еще одна важная вещь. В зале было много женщин, и смеялись они над монологом Лотты, где она признается, что любви никогда не было, а мечта последняя ее об индийском актере, которого видела однажды. Мне эта сцена показалась одной из самых горьких. Видимо, защитная реакция такая, смех, в ответ на больную тему для нас, девочек

И последнее. Время неумолимо уносится и уносит все за собой. Никогда уже не будет так, как сейчас. Истина простая, но вот я только учусь постигать

В широкий прокат вышла долгожданная картина Ренаты Литвиновой, премьера которой всё же не зря была перенесена на февраль - самый холодный и снежный зимний месяц. Северный Ветер - удивительная по своей красоте фантасмагория, новогодняя сказка для взрослых, над которой Литвинова - режиссёр, а по совместительству и сценарист, а также исполнительница главной роли - начала работать ещё задолго до её появления на больших экранах.

Кажется, что сценарий вынашивался на протяжении чуть ли не всего творческого пути Ренаты. Те, кто знаком с предыдущими её работами, непременно увидят в Северном Ветре знаковые цитаты из Богини и Последней Сказки Риты. Кстати, и на этот раз главную героиню, возможность сыграть эту роль Рената любезно предоставила самой себе, тоже зовут Рита. Она является одной из предводительниц Северного клана, где правит великий матриархат.

В кадре большое количество прекрасных женских образов. Невероятно красивый сестринский тандем Маргариты и Лотты (Галина Тюнина), и чуть менее красивый, но чертовски токсичный - Фанни (Ульяна Добровская) и Фаины (Софья Эрнст). Их окружают сплошь молодые юноши в компании с почти неизменным партнёром Литвиновой - Максимом Сухановым. Одни несчастно влюблены, другие только ищут любви, а кто-то её уже потерял.

Все экранные события каждый раз разворачиваются на кануне Нового года. Большое семейство рассаживается за богато накрытым столом, все пьют шампанское и загадывают желания. Незаметно для самих себя мы становимся частью этого клана, фильм, словно снежное покрывало, укутывает нас всё сильнее. Многоголосие, звон хрустальных бокалов, завывание ветра - и вот уже смывается грань между вымыслом и реальностью. И вдруг среди всего этого действа появляется оперная дива (Хибла Герзмава) и отрезвляет всех присутствующих силой и красотой своего голоса. Она исполняет оперу на музыку Земфиры - извечного соратника режиссёра. Не только оперу, Земфира написала абсолютно все музыкальные темы Северного Ветра, включая главный саундтрек Злой Человек. Фильм Ренаты Литвиновой и музыка Земфиры Рамазановой - это два отдельных произведения искусства, которые слились воедино для того, чтобы лишить нас дара речи.

Северный Ветер - это что-то очень личное, чем Рената решила поделиться с нами. Кажется, ещё никогда она не была так откровенна со своим зрителем. Она говорит на самые актуальные темы, будто специально провоцируя публику. Поначалу волшебная сказка в процессе повествования превращается в драму, а затем становится самым настоящим триллером.

Рената Литвинова своим очередным, не побоюсь этого слова, ярким шедевром доказывает существование вечности, неземной красоты и любви, которая, как однажды уже было ею сказано, и есть смысл жизни.

Сколько я не изучаю и не просматриваю киноленты Литвиновой, цель моя не меняется - поиск смысла. Постоянный поиск смысла. Очень часто режиссеры и сценаристы пишут и снимают не для себя, а для других - фабула на показ, привычная композиция и далее далее. Пожалуй, да, незаменимая черта режиссёрской индивидуальности Ренаты Муратовны, и видимо и личное качество, это съёмка себя, показ своего внутреннего мира, своего видения. Это не рассказ, это не история, это чистый внутренний психологизм, порою тонкий, порою непонятный. И не обязательно, чтобы что-то было приятным, понятым, показанным, объясненным, для того чтобы это что-то было красивым.

Вероятно, так следует поступать с каждым фильмом, какой бы он ни был, но чаще всего поиск этих оттенков смысла быстро заканчивается, поскольку фильмы снимаются на распространенные темы, понятные всем, видимые всеми.

1. Дом отдельный герой - тема понятная, все в школе подобное проходили, знаем. Ему не уделено много внимания, однако то как он смело мелькает перед глазами не дает зрителю так просто от него отцепиться. Декорации, костюмы - красота полная, но всё-таки Дом я воспринимаю не как антураж, а как некую грань или возможно даже призму, через которую мы видим героев. Он - сцена.

2. Кукольность - основа актерской игры. Возможно кому-то это не зайдет, но подобный режиссёрский прием не раз использовался, и, разумеется, является просто еще одной вехой смысла. Театральность речи, костюмы, ракурсы, резкие выкрики, и (интересное решение) однотонность звука, его равномерность в пространстве - ты не в зале, нет, ты в прямом смысле там. Тебя не пытаются перенести куда-то с помощью глубины звука, наоборот - еще убирают, делают схожей с реальной акустикой в комнатах. Правда от реальной она немного искажена - как бы сперта, слова не льются. Перебивания - моя личная любовь. Постоянные перебивания - ведь так всегда, особенно в праздники, так разговаривают люди, которые чуть взвинчены - это естественность.

3. Следует разъяснить одну вещь, возможно мною созданную, возможно правильно растолкованную - многие жалуются, что Литвиновой 'слишком много', что картина эгоистична, центрична от одного героя. С последним сложно не согласиться, однако остальное... Снова же, здесь все зависит не от того сколько знакомого лица на экране, а того сколько смыслов оно способно передать, сколько в нем образов. На этом же и строятся моноспектакли, на этом и строится 'Северный ветер', чья театральность неоспорима. Образ Маргариты, её внутренние переживания, её постоянные 'я люблю тебя', которые звучат фальшиво, но наделе искренни - это делает её интересной, разносторонней, многоликой. Она центрична, она слепа к окружающим, потому что смотрит на мир не глазами, для неё реальность как дымка - она тот самый житель 13 часа, и она находится в постоянном ожидании оного.

4. Состояние ожидания. Это отдельная тема, конечно, потому что это приятное чувство того, когда на каждой минуте фильма ты ловишь себя на моменте ожидания, того самого, которое появляется в новый год. Эта тесность звуков, тел, времени - как если бы кто-то начал тормозить перед финишной чертой - все смешивается и в этом смешении время становится мучительно долгим, мучительно вязким, звучащим как растущие ветки. Ты попадаешь в 13 час - вот он, на остановившихся часах. Это апогей, это кульминация - не резкость, но обостренность ощущения себя в каждом бое.

5. Музыка. Ну тут конечно все замечательно - Земфиру люблю и всегда поражаюсь коллаборациями с фильмами Литвиновой. Такие разные миры, но они дополняют друг друга, как люди, которые не сливаются в единое целое, а наоборот разрастаются.

6. Конечно, жанр. Всем же так хочется что-нибудь как-нибудь назвать (я не люблю такое). Понимание так часто отличается от слов, что я бы сказала так: 'Как у любимой может быть имя, когда она одна?'.

7. Последнее - это тонкость. Фильм-дым от сигареты в действительности, он чувствуется тонко, после него остается как это у нас называют осадок, хотя я бы скорее сказала просто туман как оболочка на душе. В этом прелесть - это настоящая интеллектуальная головоломка - как мне посмотреть на это с такого угла, чтобы это стало естественно? Чтобы прочувствовать, пропустить, а не пройти мимо. Напрягать сердце и мозг и слушать первое, отвечать вторым - сложная вещь, но невероятно увлекательная и то, ради чего и стоит смотреть такие картины.

Посмотрел сегодня эту картину.

Фильм о женщинах и их привязанности к мужчинам.

Слепой, калечащей и по-матерински родной.

Экранизация одноимённого театрального спектакля.

Фильм о ненайденной любви, о проблемах родителей и детей, проблеме любимых и не любимых.

Т. е. фильм о любви и ее превратностях( как может показаться на первый взгляд).

Но история более удивительна и интересна - она о матриархате, в котором женщины избрали управление своими делами в рамках привязанности к своим мужчинами - от мужей, до детей и даже внуков.

Маргарита всю жизни ищет своего мужчину, ожидая от своего сына рождения внука. Она отчаянно пытается поддерживать матриархат, выбирая разные на первый взгляд пути, но сходящиеся в одной очень внутренней и личной женской точке сознания.

Фаина не хочет отпускать Бенедикта потому что ' а как иначе?', несмотря на все то, с чем сталкивается в этой странной семейке.

Бенедикт и Хьюго являются заложниками материнских уз своих женщин, что вряд ли можно назвать 'счастьем'.

Грамотно введены 2 ЛГБТ-персонажа, но их истории практически не рассказаны и по-разному трагичны. Но это уже огромный прогресс, Рената Литвинов большая молодец, что отобразила судьбы этих людей и привлекла внимание к их жизненным перипетиям, пусть и очень кратко.

Из минусов: очень 'театральная' подача картинки - практически нет работы с камерой, монтажа можно было сделать больше, больше вложить искусства и истории в предметы, поскольку такие декорации шикарные должны получать 'рекламу' в виде красивой картинки и работы оператора. Тут недоработка то ли режиссера. толи оператора.

Итог: немного грустная история и сильных женщинах, которые не всегда понимают как правильно применять эту силу по отношению к любимым. Финал теплый, по-светлому грустный, но в рамках историй Литвиновой.

Поэтому все равно уходишь с сеанса с чувством позитива и надежды на лучшее, хотя бы для Маргариты.

В этом фильме Новый Год празднуют не менее десяти раз, это главный семейный праздник (о народности здесь говорить не вполне прилично: герои истории - аристократы и при них приживающие), празднуется он, однако, с маленьким нюансом - ударов курантов на грани прошлого и будущего в этом мире не двенадцать, а тринадцать, а потому у избранных есть чуть больше времени, чтобы, как требует традиция, написать на бумажке желание, сжечь эту бумажку, смешать пепел с шампанским и осушить бокал. Их желания чаще исполняются - не в этом ли одна из причин их привилегированности? У привилегированности, впрочем, есть и более прочные основания: зарытые в вечную мерзлоту местных почв капиталы и дворец, да что там - не дворец, а чертог Снежной Королевы, точнее нескольких Снежных Королев, поскольку в северном мире царит матриархат. Женщины правят, копят, платят, принимают решения, ведут хозяйство и с бесподобным вкусом (сервировка, наряды, оперная дива в подарок) украшают свою жизнь. Мужчин они лишь безнадёжно ждут - 'сильных и любимых'. И не то чтобы вокруг них совсем никаких мужчин не было - они есть, и на подхвате, и на побегушках, и в качестве прибившихся к дому из милости горемык, у королев есть даже потомство с игрек хромосомой, но это всё самоочевидное, оскорбительное, в отчаяние вгоняющее не то, им допуск к телу (и к центрам управления жизнью) заказан. Тела королев ублажают манекены, наркотического действия газы, просмотры индийского кино, шампанское, шёлковое, с блеском, бельё и поцелуи собственных губ на медленно, благодаря всё тому же тринадцатому часу, увядающей коже. Мужчине из числа тех, что болтаются под ногами, отдают лишь последышка, уродинку, семейную страхолюдинку - да и та замужем не задерживается, не для того цвела.

Упадок этого мира из духов и льда начинается, конечно, с таяния мужественности, с превращения долженствующих быть непоколебимыми глыбами плеч в невнятную жижу, но какая королева-матриарх допустит подобную ересь до собственного сознания? Матриархат - это ведь всегда патриархат сыновей, любых - подлых, никчёмных, пьющих, психически и физически разлагающихся в том числе, сыновья не могут быть ни в чём виноваты, всю ответственность матери уж найдут, как переложить на невесток, что, и родив, и любя беззаветно, то есть на все унижения, тычки, затрещины отвечая 'люблю! люблю!!' - окажутся грешны, хотя бы тем, что воняют плотью, поскольку едят яйца, поскольку просто едят, просто живут, просто не хотят использовавших их, выпивших их до дна от себя, постылых, ни на что больше королевам не годных, избавить. Безжалостнее и точнее Ренаты Литвиной нашу версию межгендерного, межпоколенческого кошмара не описал никто, она создала настоящий, вписыванию в классический канон текстов и архетипов подлежащий миф - но кто у нас это заметил, отметил, восхитился ювелирностью смысловой (а не токмо эстетической) конструкции? А ведь в ней есть и алгоритм развития, и вполне годный прогноз - с таяньем мужественности начинает таять и служащая порукой сохранности вкладов и ценных бумаг мерзлота, рассыпаются в прах купюры в сундуках, плодятся мыши и прочие мелкие, гадящие вредители, зарастает мхами и пыльными ветками дом, киснет шампанское, рвутся чулки, облупляется лак на безукоризненных ногтях - и бегут, да хоть бы на войну, последние мужчины, видящие в доблести солдатской смерти последний шанс сохраниться как мужчины, как иной, отличной от вседовлеющей женской, природы сущности. Им казалось, всё - пустое, лучше, выиграв, уйти, чем бесславно сгнить в застое или скиснуть взаперти.

Удивительный визуал Ренаты изыскан на грани безвкусицы и при всём своём экзотизме стыдливо узнаваем: золотые плоёные кудри примы, алые губы и туалеты, то с чеховскими тюрнюрами и хвостами, то с жёсткими пиджачными плечиками над крепдешином платья напоминают попеременно обо всех отечественных звёздах кино тех ещё периодов, когда был смысл о звёздах говорить, об Орловой, о Серовой, о Шульженко; на указательном пальце у неё серебряный чехол, и сигарета втиснута в мундштук, а прикуривает её дрессированный ворон; сёстры-тётки-матери примы причёсаны, как пиковые дамы, и двоятся-троятся-множатся, как карты в краплёной колоде; домашние животные по мере захудания северного рода мельчают от полярного оленя по везущей игрушечную тележку крыски; Спасская башня Кремля окружена дремучим лесом, а по Москве-реке плывёт айсберг (впрочем, эту сцену из окончательной версии фильма, кажется, вырезали) - всё тут такое родное, такое нам органичное, теперебящее общее, на элитарность претендующее, самую чуточку до него, тем не менее, не доходя, чувство прекрасного, такое на минималках бродское, набоковское, бунинское, но и гофмановское, одоевское, погорельское - что не испустить блаженный 'ах!' порой невозможно, несмотря текущие с экрана хищь, жестокость и ложь. Такой взгляд на Россию - и я принимаю. Так родится эклога, взамен светила загорается лампа: кириллица, грешным делом, разбредаясь по прописи вкривь ли, вкось ли, знает больше, чем та сивилла, о грядущем, о том, как чернеть на белом, пока белое есть - и после.

Давно и упоением наблюдаю за творческим союзом Литвиновой-Рамазановой, тем паче что работы и той и другой выходят крайне редко, поэтому ждала фильм с интересом и некоторой боязнью разочарования.

Безумная красота костюмов, интерьеров, декораций и сцен на которых хочется задержаться взглядом, разглядывать внимательно и подолгу, общая эстетика, женственность и тема любви, причем разной у каждого героя. Здесь много курят, говорят театрально и угловато, встречают Новый год и, конечно пьют шампанское. Общая шероховатость и некоторая недосказанность сюжета, хаотичный сюрреализм словно все происходящее - один большой сон, где все повторяется, непонятно откуда начинается, к чему ведет и чем завершается, и в этом характерная черта и дух режиссера, ее индивидуальность и шарм.

Так не снимает никто, и это глоток свежего воздуха, и если хотите, тех самых Северных ветров среди душного российского кинематографа и его ТНТ-шными персонажами, нелепым юмором, Петровыми, Бортичами, Чиповской и прочей мусорной одноразовой, бессмысленной и бездарной ерунды без толики смысла. Этот фильм обязательно оценят любители и поклонники предыдущих работ Ренаты Муратовны (хотя 'Богиня' и 'Последняя сказака Риты' мне понравились несколько больше). К слову, и здесь нас ждал маленький привет от Маргариты Готье из 'Увлечений' и 'Риты' в лице имени главной героини, что является реверансом и бесконечной благодарностью Кире Георгиевне, которой и был посвящен фильм.

Забавно, что и тут бабушка Ренаты не осталась без внимания - героиня Фаина носит её имя, Вечная Алиса - Алиса Михайловна, мама, Михаил, камердинер - её дед также теперь дочь Ренаты участвует в общем семейном кинопразднике.

Спасибо, всем причастным, спасибо за то, что этот февраль принес нам замечательную историю Северного клана с Северных полей!

Наливайте терпкого вина, нарезайте фруктов, сделайте прическу, надевайте самое красивое платье и погружайтесь в загадочную историю царящего матриархата!

'Я - твой человек!'

Аллюзии, метафоры, символы. Не слишком сложные, довольно прозрачные, вариативные - можно поиграть. Да, фильм для тех, кто любит играть в бисер. Сегодня, к примеру, сложился нижеследующий вариант.

Территория (государство, клан, некая давно сложившаяся, довольно старая (дряхлеющая?) система). Рената провозгласила ее могущество и силу, ага. А на деле? Деньги гниют, здания ветшают, да и люди... не расцветают от счастья. Некоторые упрекали за это, мол, где же могущество. в чем же влиятельность? Ха, как будто не встречались никогда с крикливыми декларациями, с давно не верифицируемыми постулатами о величии, силе, славе и первенстве во всем. Тут и тринадцатый час, смысл которого, похоже, не все поняли: ребята, где ваша ИРОНИЯ? Точнее, способность ее воспринять? По фиг на этот тринадцатый, он же 25-ый, толку-то от него... Мне одно достаточно затертое тютчевское четверостишие напоминает, про некую волшебную, никому не понятную особенную стать. Ну да, ну да, может быть... Но дом потихоньку приходит в запустение, и людям нехорошо. Утешайтесь тринадцатым часом и былым могуществом, твердите, как заклинание. (Маргарита, правда, не стала этим ограничиваться, радикально поступила).

Почему так произошло? Примерно потому, что та, которую ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любили, погибла, а на ее место взяли подменыша. Надеялись на что-то, наверное. Такая понятная и такая напрасная надежда. Подменная жена твердит, что любит, даже ОЧЕНЬ (бр-р-р!) заботится, не сбежишь от ее заботы, но от нее душно, она, по ощущениям Бенедикта, воняет, преследует. Блин, прозрачно же все, хорошо каждое лыко в строку ложится, что непонятного? Эта Фаина постоянно лопает символы зарождающейся (нерожденной?) жизни. Ей и самой не весело, не помогло замужество, появление наследника, который, вспоминая последние советские генерации, парень неплохой, со многими ценными душевными качествами, да только все вырасти не может. Рената, браво. Ты мастер, а мы дураки, что не сразу поняли. (Кто, как Д.Л.Б,, понял сразу, на свой счет не принимайте).

От фильма немного веет унылой безнадегой, каким-то зарастающим прудом, но тут уж ничего не поделаешь. Или поделаешь? Маргарита, вон, сделала. И с кем на пару? С Мишенькой, его руками, что очень забавно и круто, как по мне.

Пожалуй, можно много еще выжать из всего этого, но пока ограничусь написанным. Концептуально и в то же время художественно... по крайней мере, попытка была. Есть моменты, которые можно было бы подать иначе, но они есть почти всегда и везде. Я бы зачла, однозначно. Хотя бы за умение работать с метафорой, причем, не 'в лоб'.

Это совершенно особенное произведение на границе между театральным спектаклем и художественным фильмом. Настоящая сказка, пусть и не без тёмных моментов, которую приятнее всего смотреть зимним вечером, когда на улице вьюга, и есть только один вариант согреться: любовь. Ну ладно, два. Ещё шампанское.

Сюжет

Большая семья, читай, клан, где правят женщины, отмечает Новый год. Обязательное условие для каждого члена семьи: быть на Новый год в фамильном особняке, быть вместе со всеми и пить шампанское, когда часы пробьют тринадцать раз. Шутка ли — иметь тринадцатый (или двадцать пятый) час, чтобы укрыться между небом и землёй от той самой канцелярии, откуда бы та ни пришла? Между небом и землёй, между реальностью и фантазией, между миром живых и мёртвых, на границе между давно утраченным прошлым и никогда не наступающим будущим, среди северных земель обитает клан во главе с Алисой и её дочерью Маргаритой. Времена матриархата, когда правительницы Северных полей с тринадцатым часом в запасе были свободны, счастливы, щедры и даже расточительны — и жили в ожидании любви. Без любви.

Мы видим семейное торжество из года в год. Маргарита ждёт своего единственного из года в год. И надеется на внука, а потому с радушием принимает невесту своего сына Бенедикта в один из праздничных вечеров. Однако жизнь распоряжается судьбами клана по-своему, и тогда любые праздники, мечты, надежды, узы, встречи, шутки, наряды, яства и напитки теряют свой смысл. Теряет смысл всё — без любви. И из года в год каждый праздник становится всё более скудным. В землях полей зарождается гниль, подтачивающая все ценные запасы; вокруг дома в саду то и дело снуют крысы; деревья врастают в стены и разбиваются стёкла; особняк ветшает, а людей за праздничным столом становится всё меньше...

Это выглядит как распад империи: никто не заметил, как вдруг всё стало рушиться. Точнее, никто не хочет этого замечать. Этот закат — он забрезжил ещё в разгар дня, и преследует, и преследует членов семьи до самой ночи.

Маргарита, словно стержень, держит вокруг себя всех — пока может. Она поддерживает сына, присматривает за Алисой, советуется с сестрой Лоттой и одёргивает племянницу Аду, когда та излишне увлекается едой. Матриархат в лице Маргариты — это не отсутствие мужчин, наоборот: это любовь, забота, поддержка — для сына, для кузена. И бесконечное ожидание того самого, вечного — в семье однолюбов иначе и быть не может. Это ожидание делает её бессмертной: оно не заканчивается, не возвращается — не наступает любовь. И женщина продолжает ждать — и жить. Как и её семья, которая, тем не менее, постепенно редеет и будто бы чахнет и распадается. То ли никто, кроме неё, не обладает такой сильной волей, то ли не знал и не узнает, что такое любовь на самом деле. То ли именно любовь и манит куда-то вдаль от семьи и даже жизни, суля вечное счастье на границе миров.

Так или иначе, пока это возможно, из года в год, от одного застолья к другому Маргарита старается уберегать семейный очаг. Она надеется на счастье для каждого. Она ждёт счастья и для себя. Но сын несчастен, невестка несчастна, сестра постепенно теряет рассудок, племянница хочет другой жизни — и ничего с этим прекрасная королева Марго поделать не может. А маленький частный мир одного северного клана продолжает плесневеть и сыпаться.

Кажется, всё это время кажется, что «Северный ветер» — это такая аллегория. На разрушенный, некогда прекрасный мир. На закат какой-то прекрасной империи. На извечно разрушительный стереотип о правящих женщинах. Да что угодно это могло быть. Но на деле это про любовь.

Про любовь

Без любви всё распадается, хаотично, неконтролируемо. Это основная мысль картины. Про это говорит и Маргарита — всем своим существом. Про это говорит и Рената Литвинова. Без любви всё умирает. И только бесконечная вера и надежда в ту самую любовь наделяет Маргариту бессмертием, вечной жизнью — в ожидании, из-за ожидания. Матриархат здесь — вынужденная необходимость без мужчин и в ожидании мужчин. Которые могут никогда не прийти...

Ту разруху, которую запустила одна трагичная случайность в фильме, может остановить лишь любовь. Но чья любовь? Какая? Это утраченная возлюбленная одного из героев или тот мужчина, которого Маргарита ждёт десятилетиями?

Пока любовь не вернётся, мир вокруг клана — физический и нематериальный — продолжит гнить и разлагаться. Всё изменится, если только сын Маргариты всё же возьмёт на себя управление. Но способен ли он это сделать? Есть ли у него сила, есть ли у него любовь? Вопрос, на который весь фильм ждёшь ответа. Пожалуй, картина отвечает даже на незаданные вопросы. Откликается через эстетику, юмор, самые разные иллюзии, надежды и мечты персонажей. Получается очень многослойно. И всё-таки, в сердце ветра всё равно любовь.

О спектакле

Изначально «Северный ветер» — первая для Ренаты театральная постановка. Спектакль длительностью 1:50, плотный, насыщенный, включающий почти сотню новогодних ужинов в одной семье за одним столом. И, конечно, он изменён для экрана по законам кино, телеспектаклем его никто никогда не сможет назвать. Рената принципиально не хотела повторять спектакль, так что те актёры, которые не участвовали в постановке, спектакль до съёмок не смотрели.

Влияние театра заметно: почти всё происходит в одной и той же локации, разве что переоделись, сменили приборы за столом, чуть обновили обстановку. Практически нет никаких улиц, никаких внешних или дополнительных персонажей. Место встречи: дом. Время встречи: канун Нового года. Меняются костюмы, а лица не меняются. Эта камерность влияет на ощущение сказки, на ощущение постановочности и вместе с тем живости происходящего. То ли ты в гостях у этого чудного клана, то ли ты один из них, то ли ты сидишь в партере. И все эти шутки, весь этот едва отличимый от убийственной откровенности, тончайший и очень жизненный юмор Маргариты, весь этот её шарм, манеры, платья — это чарует настолько, что хронометраж становится чем-то совершенно неважным.

В итоге это невероятное сочетание идеи, театральной эстетики, актёрской игры, музыки, красоты — человеческой и материальной, заключённой в постановке кадра, в цветах, в одеждах, в интерьерах, в словах и манерах, буквально во всём.

Но надо помнить, что это сказка 18+. Её можно и нужно смотреть не раз, слой за слоем открывая для себя что-то новое или любуясь башней с часами среди зимнего леса и постоянно выдыхающей дым Маргаритой. А то и вовсе наблюдать за тем, как отсутствие любви останавливает стук сердец и даже пульс самого мира, без которого красиво и беспощадно разрушается каждый кирпичик каждого отдельно взятого клана.

И отныне царствует матриархат, вечное ожидание любви и гедонистическое упоение драмой. Аллюзия, фантасмагория, вспыхивающая ощущениями Бергмана и Чехова, цитатами Вырыпаева, эстетикой СтимПанка и Гофмановскими мотивами.

По канонам Чехова живет и дышит всё пространство фильма. И именно поэтому, несмотря на эстетизированную драму, здесь находится место для иронии (читать самоиронии).

Жизнь картины разворачивается в недоступном для других 13-м часе, где-то между ощущением и воспоминанием. В цикличном празднование Нового года, где осколками рассыпается всё, что любимо в эпохе, которой никогда не было.

Не находит себе места, кричит Фани, нет, Фаина или Наташа Прозорова, невпопад надевшая розовое платье с зеленым поясом. Быть может в авиакатастрофе разбилась Фани, сестра Александра из Бергмана и именно поэтому эта сказка закончится очень грустно. Деревья, возможно того самого вишневого сада, покачиваются за окном, вламываются в пространство и прорастают уже в самом доме. А в саду гниёт лавочка, на которой должны бы происходить трепетные признания в любви. Но в мире исчезла любовь, за окном бесконечно падает снег, любовь ждёт звонка от человека которого нет, любовь дарит самолёты умершим, любовью называется желание смерти. И сильные женщины продолжают ждать сильных мужчин, взращивая мужчин инфантильных. И пусть пьяные, зато вечно молодые. И нет ничего удивительного в том, что злым человеком теперь стать очень просто.

Но это 13-й час, которого нет, как пустой вагон метро мчащийся между станциями. Морок забвения может рассеяться и всё это окажется красивым, хоть и жутким сном.

Ведь кто знает что ждет на следующей станции. Быть может там есть любовь.

С первым кадром будто бы оказываешься в партере театра.

Сцена первая: великолепная Рената Литвинова в образе Маргариты ведет нас по готическому замку-лабиринту, в котором обитает матриархальный клан, властвующий в неких бескрайних Северных полях.

Затем действие перемещается в центральную залу, за праздничным столом в честь нового года собирается вся семья. Закадровый голос представляет нам всех действующих лиц этой пьесы.

Внимание фокусируется на прелестной Фанни, рассказывающей свою историю любви с Бенедиктом, сыном Маргариты.

Все разделяют радость от предстоящей свадьбы молодых, на лицах улыбки, воодушевление. Но несмотря на внешнее счастье, у зрителя уже начинает закрадываться предчувствие неизбежности беды.

Несчастье — это то, что испытывает каждый член этого семейства: и женщины, и мужчины. Только вот женщины в этом роду способны переживать это несчастье, принимать его, условно мириться с ним, однако не переставать надеяться на то, что их ждет любовь и обретение счастья.

Великий матриархат, как сама называет его главная героиня, — это не более чем вынужденная мера, нежели желание власти. Ни один из мужчин в этой картине не способен свергнуть владычество женщин, да они и не стремятся к этому. Им комфортно соглашаться на предлагаемые условия, хотя они могут быть им и противны, и причинять страдания и унижения. Но выбирают: либо не приходить, когда их так ждут, либо убегать на войну, когда их просят остаться, либо забываются в алкоголе, не имея воли и самостоятельности в принятии решения, либо мелочно мстят, когда стоило бы проявить мужскую гордость и достоинство.

Фильм в целом — это скопление замысловатых образов, фантазий, полнейший хаос, сюр, гротеск. По сюжету невозможно определить время действия. Это что-то из прошлого, но в то же время никогда не существовавшего в действительности. Это вполне себе правдоподобный рассказ об актуальном, жизненных отношениях, но вместе с тем карикатурный и парадоксальный. Одним словом необъяснимый, но однозначно притягательно-чарующий и магический.

Бесконечно красивый. В каждой сцене, повороте головы, грации движений, невероятных платьях, пронзительном взгляде, вдохе и выдохе кольцами дыма. Рената Литвинова занимает все пространство, овладевает вниманием зрителя с первого взгляда и уже оторваться невозможно.

Кадр, когда Маргарита в метель едет на автомобиле и курит, курит, курит, завораживает, а усилителем служит музыка и повторяющиеся слова 'Я злой человек. Твой человек. Смотри на меня, падает снег', написанная Земфирой специально для этого фильма.