Филлипс играет не с жанрами, а с ожиданиями публики от этих жанров — и разрушает в буквальном смысле стену между Готэмом и Нью-Йорком.
«Джокер: Безумие на двоих» — наглядный пример того, что далеко не каждой истории нужно продолжение, особенно если ее создатель не горит желанием говорить что-то сверх того, что он уже сказал.
А пока можно констатировать, что пранк Тодда Филлипса, Хоакина Феникса и Леди Гаги удался: никто не готов воспринимать «Безумие на двоих» всерьез (аха-ха-ха!). Шутка ли, ведь мы, по сути, четыре с половиной часа смотрели пролог ориджина про настоящего Джокера.
Увы — и это главная проблема фильма — огромный потенциал отличной идеи с психоделическим мюзиклом так и остался катастрофически, прямо-таки преступно недоиспользованным.
Старательно деконструируя собственный фильм, Филлипс со всё более неприкрытой злобой отказывает поклонникам первой части во всех ожиданиях. Его воинствующий нигилизм и полное отрицание факта существования фан-сервиса превращает «Безумие на двоих» в едкую метафикцию, рецензию создателя на свой предыдущий неожиданный успех и ответ всем тем, кто не увидел и не понял раньше.
И оглядывая всю эту печальную картину целиком, вывод напрашивается сам собой: истинным злодеем истории, отнюдь, не был Артур Флек. Настоящим Джокером всегда выступал Тодд Филлипс, который сначала взвинтил зрительские ожидания на небывалый уровень, чтобы в последствие осуществить свой роковой гамбит.
«Безумию на двоих» банально нечего предложить человеку, который хочет посмотреть качественное зрительское кино. Впрочем, и «деликатесные» синефилы, пришедшие в кинотеатр не за фильмом, а за витиеватым концептом и дерзкими режиссёрскими трюками, окажутся в печали.
«Джокер: Безумие на двоих» — это эстетское кино, пожалуй, самое эстетское и смелое из всех, какие когда-либо снимались по мотивам американских супергеройских комиксов. Фильм, который добровольно обрек себя на распятие, потому что совершенно ясно, чего хотела публика и как этого можно было добиться.
Это пранк, но он не вышел из-под контроля, а прошёл как по маслу.
Неудача «Безумия на двоих» стала показательным примером, что дважды в одну воронку не попадает, а горе-комик не в силах снова собирать заинтересованные толпы. Лучшее шоу — это то, которое смогли вовремя закончить. Похоже, два часа славы для Артура Флека давно прошли.
Однако нехитрая и непопулярная сегодня мысль Филлипса вряд ли утратит актуальность в будущем — призыв одуматься никогда не бывает лишним.
Спасает фильм преимущественно его амбициозность — проще говоря, лучше уж так, провальный эксперимент, чем очередная трусливая поделка на подошве заранее популярной интеллектуальной собственности.
И пусть далеко не всё удалось — некоторые музыкальные номера смотрятся лишними, а подача материала иногда более претенциозна, чем его наполнение — попытку стоит считать удачной. А всеобщее недовольство — прекрасное доказательство тому, что шалость удалась.
Буйство еще никогда не было таким унылым.
Филлипс, совершив революцию в жанре кинокомикса, хоронит и то, и другое.
Все оказалось иллюзией: амбиции Джокера, любовь Харли Квинн, преданность фанатов нового мессии и талант Тодда Филлипса. Единственным исходом оказывается только смерть — Джокера или зрителей, потому что смотреть кино практически невозможно.
Нельзя представить «Бойцовский клуб» без Тайлера, а «Полёт над гнездом кукушки» без ироничного засранца Макмёрфи. И тем более — «Джокера» без Джокера. Вот почему, ваша честь, публика любит его, а не Артура.
Это больше не фильм о том, как и почему рождается насилие и причем тут общество, это фильм о наказании, которого больше всего жаждут, кажется, создатели картины.
Новая часть вряд ли сможет войти в историю, потому что кино превратилось в обычный процедурал. А вместо острых социальных тем мы видим лишь попытку повторить прошлый успех без свежих идей.
Второй фильм не будоражит кровь именно потому, что Джокер без боли неинтересен. И если в конце судебных слушаний у Артура-Джокера нет адвоката, нет защитника, то будет ли он у нас, у зрителей? Кто отстоит право смеяться, быть необычным и смелым…
Увы, после череды заданных вслух вопросов ясно одно: Филиппс потопил свой флагманский корабль в море вторичных идей и упущенных размышлений.
Вторая часть предлагает наконец-то понять и принять такого героя без дураков. Именно это делает фильм таким некомфортным, нас — такими капризными, а финал — таким неизбежным.
