1984 год, в котором происходит действие фильма, отсылает нас к книге Оруэлла '1984'. Главный герой 'очеловечивается', слушая музыку в подслушивающее устройство, так же как клирик Джон Престон, начинает плакать, впервые отказавшись от препарата подавляющего чувства, или Гай Монтэг после встречи с Клариссой.
Сцена с проституткой, явно отсылает нас к аналогичной сцене из '1984'.
Отсылок к другим произведениям много. Мне очень напоминает Эквилибриум, схожи главные герои и некоторые сцены явно повторяются.
Любителям антиутопий должно понравится. В целом главное послание фильма в том, что государство существует для человека, а не человек для государства. Одно из немногих произведений такого жанра, в котором все хорошо заканчивается!
Фильм Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка, повествующий о деятельности специальных служб в социалистической части Германии, методов - ими принимаемых, и последствий их работы.
Автор ясно показал трансформацию героя - сотрудника государственного органа безопасности, его психологические метаморфозы, происходившие на протяжении всего фильма.
Как, в рамках закона и обеспечения безопасности, получается контролировать население, подвластное государству и находящемуся на его территории. И как, эти рамки начинают играть, когда непропорциональное и маниакальное НАБЛЮДЕНИЕ, ПРЕСЛЕДОВАНИЕ в целях профилактики совершения чего-то плохого, побуждает выйти на свет ещё более отрицательные итоги сего процесса.
Человеческий абсурд, к которому привела человеческая потребность в безопасности, её фактор ВЗЯТИЯ ПОД КОНТРОЛЬ АБСОЛЮТНО ВСЕГО, не оставив уравнение без неизвестных переменных, забывая что 'случай, бог изобретатель'...
Отлично передана атмосфера той гнетущей обстановки коммунистической Германии, в которой почки весенних растений пытаются распуститься, но этот процесс тот час ограничивается маленьким homo, который палкой срубает ветви с только зеленеющей листвой, ориентирующимся только на условные рефлексы и потребности первых ступеней пирамиды Маслоу...
Удачно подобранный актёрский состав, в особенности роль офицера Штази, исполнителя операции, его передачи эмоций через выражение лица.
В итоге фильм имеет характер политического произведения, искусства ведения войны в мирной обстановке. Порядок вещей, государственный строй, когда всё подчинено ИДЕИ, бездумному подчинению.
Вполне себе серая картина в узнаваемых интерьерах каталога 'Won Raum Fibel' о страданиях интеллигенции при тоталитаризме. Нового ничего. Старое показано слишком уж вылизано - герои даже душ успевают принять между изнасилованием, незаконным заключением под стражу и поцелуем при встрече с любимым человеком. Допрос - всего лишь до слез. Не до непроизвольного мочеиспускания под себя... Страж порядка конвертируется в эдакого 'Оскара Шиндлера' - так и то не полностью. Не догоняет героизмом указанного выше героя. Как все были заложниками ситуации - так и стали случайными потребителями падения Берлинской стены.
Хорошо, что свеженькому поколению напоминают о странице истории 'с душком'. Плохо то, что в лакированном виде преподносят информацию.
Оскароность ленты: что здесь примечательного, кроме исторической актуальности проблемы? Сюжет абсолютно банальный, игра актеров затрапезная, работа всяких там операторов, звукачей, осветителей, костюмеров, дизайнеров интерьеров - не привлекает внимания и не берет за душу. Ни ностальгии, ни тревожной ажитации... Просто - смотришь нейтральным взглядом фотоальбом 50-летней давности...
Есть произведения искусства на эту тему и поволнительнее... Особенно в русской библиотеке.
Добротный немецкий фильм. Жаль, до ужаса наивный. Откуда столько номинаций и призов, не устаю удивляться. Видимо, призы давали люди, которые даже в такой стерильной, выхолощенной картинке увидели 'ужасы системы'. И не на шутку ужаснулись.
А главная сцена с сонатой и крокодильими слезами матерого агента Штази, да и вся история 'преображения' чекиста... И ведь столько критиков и рецензентов кинулись обсуждать вопрос правдоподобия подобной ситуации. Столько копий наломали, не разгрести. Меж тем, серьезно обсуждать это сродни обсуждению, за сколько лет и сколько нужно кормить волка, чтоб он в лес перестал смотреть. Вы серьезно? Он волк! Матерый, злобный, знающий вкус крови на клыках. И именно это и отличает его от овечек и прочих травоядных, которым в волчьей стае по определению даже не оказаться. Не то, что переродиться.
Особенно забавны рассуждения, как человек, 'искренне верящий в идеалы' соцстроя, смог без хоть мало-мальской логики и мотивации разувериться во всем, что составляло суть его жизни и его 'служения'. Бохмой, какая галиматья. Карьеру в системе делали не убежденные, таких как раз съедали первыми. Свои же. Карьеру делают прагматичные и расчетливые, знающие все минусы строя, но умеющие извлечь из этих минусов плюсы. И не только тогда. Всегда! Только поглядите на наших нынешних 'эффективных менеджеров' у главной кормушки: это ж все бывший комсомольский актив.
И самое фееричное: главный персонаж, тот самый переродившийся агент Штази, до крови из глаз похож на моего друга. В какой-то момент два эти образа окончательно для меня слились. К концу фильма даже серьезно стал подумывать: а не завербовали ли его во время службы в ограниченном контингенте Советских войск в Германии. Я всегда подозревал за ним нечто подобное: нордически выдержанный, скрытный, никогда не дающий прямого ответа, отличный семьянин под прикрытием... Но чтоб в Штази, я и представить не мог...
Немецкий режиссер Флориан Хенкель фон Доннерсмарк покорил критиков историей жизни в ГДР в середине 80-х. Драматург Георг Драйман лояльный коммунистическому режиму встречается с талантливой актрисой Кристой-Марией. Своей любовной связью он переходит дорогу высокопоставленному чиновнику, который, пользуясь связями в госбезопасности, решает дискредитировать конкурента. Операцию возглавляет капитан Вислер.
Мне не обойтись без небольших спойлеров, которые не испортят вам просмотр более чем 2-х часового фильма. Да, режиссер недавней ленты 'Работа без авторства' не жалеет зрителя и в картине 2006 года делает все, чтобы вы почувствовали себя неуютно в тоталитарном государстве, где случайно оброненное слово может привести к изнурительном 48-часовому допросу.
В такой сцене нас знакомят с прожженным оперативником Штази - Вислером. Каменное лицо героя #УльрихМюэ пугает отсутствием эмоций и, кажется, чувствуешь, как веет холодом от пронзительного взгляда дознавателя. Чеканные движения, педантичность возведенная в куб - создает образ верного пса диктаторского режима. Герой Себастьяна Коха - беспомощная жертва и наивный театральный деятель, который даже не подозревает о тотальном наблюдении, но заступается за друзей-диссидентов. Его пассия в исполнении Мартины Гедек предстает собирательным образом женщины, которая вынуждена подчиняться, чтобы выжить. Терпеть приставания жирного борова министра, но все равно возвращаться к любимому мужчине. Мерзкая ситуация и беспомощность героев сыграна дуэтом Гедек и Коха очень реалистично. Добавьте к актерской игре серую цветовую гамму и вас укроет гнетущую атмосфера восточного Берлина.
Но отлично прорисованные образы стираются по мере наивного развития главной сюжетной линии. Настолько искусственно выглядит преображения “железного” капитана с 20-летним опытом в слезливого юнца, который теряет волю от музыки Бетховена и вдохновенно читает лично украденный томик романтической поэзии. Не верится, что Вислер, вносящий в “черный список” за слова сочувствия подозреваемому, спустя пару недель может пожертвовать карьерой ради малознакомого человека. Даже, если у него вызвали отвращения похотливые желания министра, почему он плавится, как оловянный солдатик при виде Кристы-Марии. Жирный намек в названии фильма на мотивы Вислера не оправдывается и перемены происходят по мановению режиссера.
Под таким авторским углом зрения все удары по героям проходят по касательной, а политическая составляющая фильма скатывается до глупых анекдотов про Хоннекера и либеральности руководства МГБ. Вдобавок режиссер искусственно затягивает события, чтобы доползти к падению стены и показать судьбы персонажей. И тут затянутый финал не добавляет ни драмы, ни суровых наказаний, лишь надуманная рефлексия драматурга-жертвы и многозначительная фраза, пожалевшего его палача - “Это для меня”.
В итоге, говоря образно, режиссер с длинными именем и фамилией совершил затяжной прыжок с хорошо подготовленной вышки в бассейн сложной темы - тоталитарного прошлого Германии времен холодной войны. Актеры продемонстрировали эффектные пируэты своей игрой, но искусственная драматичность и наивный сюжет разлетелись в финале кучей брызг.
После просмотра у меня осталось двойственное впечатление. Я метался между выбором оценки: той, которая бы определила, хочу ли я смотреть подобное кино в дальнейшем, или той, что соответствовала качеству фильма, его цельности, соответствии персонажей и атмосферы фильма, цельности образов, глубине проблемы.
Сюжет: Не люблю кино о сломанных судьбах, Гулаге, ужасах войны. Оно слишком пессимистичное для меня. В байопиках про борцов за чьи-то права нет интриги и динамики, экшена. Этот же фильм - сплав обоих жанров. Страх исходит от системы, она выступает абсолютным злом, есть тайная группа борцов с ней, есть жертва этой системы и приспособленцы.
Диалоги: Фоном мы слушаем обсуждение официозной пьесы, дружные разглагольствования писателей об их непростой жизни, которые можно смело проматывать. А вот сделать того же с диалогами драматурга и актрисы нельзя - на них завязан сюжет, и это удручает, т. к. там чистая мелодрама.
Антураж: Большая часть съемок - в помещении, в декорациях квартиры 70-х годов. Серо и навевает печаль. За окном пасмурно. Отсутствие чего-то яркого, солнечного, позитива, юмора на протяжении почти всей картины. Та же история, показанная в антураже других веков, с яркими костюмами и декорациями, не оставляла бы столько тоски после просмотра.
Эмоции: Почти все яркие эмоции - только между драматургом и актрисой. Обе профессии мне не интересны ни в жизни, ни, тем более, на экране. Персонажи больше подойдут для жанра арт-хаус. А тут еще богема представлена борцами с номенклатурой за светлое будущее. Для меня слишком пафосно и надуманно.
Реализм: В целом кино выглядит реалистичным, логика поступков объяснима, эпоха передана достоверно, по моему мнению. Нереалистичны: установка прослушки за 20 минут, в том объеме, который показан в конце фильма; отсутствие предположений о ее установке у героев; прятанье за входной дверью; простые, нарочитые образы второстепенных персонажей.
Несмотря на то, что многие такие моменты утрированы, в целом у меня нет претензий к технической стороне вопроса организации прослушки, я не спец. Такое упрощение необходимо для поддержания динамики фильма, при ограниченном бюджете.
Актеры: Почти все герои показаны достаточно однобоко, отношение к ним не меняется по ходу фильма. Антипатия к героине, которая, как мне поначалу казалась, была вызвана моим личным вкусом, нашла поддержку в сюжете. Прямой начальник спец-агента показан ярко, за счет сцены с анекдотом, и в целом, его реплики без 'воды'; наверное, это самый правдоподобный персонаж всего фильма.
Образ драматурга, видимо, целиком писался для любителей мелодрам, но своего типа: наивный романтик и вместе с тем успешный писатель; любит внимание женщин (Казанова), но вместе с тем однолюб; предан своему кругу, защищает его от угроз со стороны системы; смелый в личной беседе, но остается приятным в общении даже с недругами. Кому понравился - обратите внимание на фильм 'Экипаж' (2016 г.) с Данилой Козловским, амплуа и внешность которого во многом схожи с ролью драматурга (Себастьян Кох).
А вот образ агента - единственное, из-за чего стоит смотреть фильм. Агент внешне и по роли похож на Марка Райлэнса, который играет шиона в картине 'Шпионский мост', но здесь его образ раскрыт шире. Его поступками двигают следование четкому уставу и поддержание порядка. У него есть принципы, которым он следует: стремление поддерживать моральный дух общества, уважение к старшим по иерархии, целеустремленность, требовательность, дисциплина. Это то, что мы видим вначале. Не теряя этих качеств, агент открывает и новые по ходу фильма.
Важно, что переосмысление происходит внутри него, его не навязывают или как-то иначе подают герою. При этом герой и сам почти никак не делится своими мыслями, не стремится кого-то 'воспитать', не требует ничего взамен за свою помощь, т.е. он показан непредвзятым. И самые яркие моменты фильма - диалоги, где много иносказательности, и зритель сам додумывает, что происходит в голове у героев.
Очень показательны пара эпизодов, не имеющих важности для сюжета, но говорящих о системе ценностей героя и отношении авторов фильма к этому персонажу. В сцене в лифте герой вместо импровизированного допроса в отношении ребенка (который говорит, что думает, не заботясь о последствиях), напротив, подыгрывает ему, не пытаясь любыми средствами проникнуть в личное пространство, в круг доверия других людей. Иносказательно он выставляет себя беззащитным для критики в лице наивного и не скованного обязательствами человека.
В этой сцене мы видим, как герой подошел к черте в своих принципах, за которые не захотел переступать, и сделал он это по внутренним мотивам, внешне никак не меняясь и оставаясь таким же немногословным.
Вторая сцена - посещение агентом жрицы любви. Кроме очевидного желания показать прозаичность героя в отсутствие в сюжете других женских ролей, мне кажется, авторы преследовали и другую цель. Показать, что в мире порядка и следовании инструкциям секс 'по расписанию' с ночными бабочками, хоть и вульгарен, но лишен фальши, идеализма, в нем каждый знает, что он получит и уважает свои права. Что противопоставляется отношениям драматурга и актрисы, в которых все иначе.
Кроме этого, другие запоминающиеся сцены - это диалог в кафе и допрос актрисы. В обоих видны все те же черты стиля фильма: сдержанность, иносказательность, уважительность, внутренняя борьба.
Фильмы в таком ключе снимают братья Коэны. Ближе всех, наверное, будет 'Человек, которого не было' (2001), снятый в более повествовательной манере. Из более драматичных, посвященных 'отрезвлению' гл. героя предложу 'Лучше звоните Солу' (2015-...), другого режиссера, но там главный герой совсем другой по темпераменту, зато повествование более живое и романтическое.
В целом фильм лишен жестокости, в нем нет побоев, крови, насилия, убийств. Нет дрязг, ругани, криков, унижения, низости в прозаическом понимании (за исключением момента в машине, который мне неприятен, как и в фильме Коэнов), а агент исполняет свою работу без смакования. Все самые плохие черты достались только самому главному злодею. Так что от просмотра не остается осадка брезгливости (как после фильмов Тарантино).
По посылу фильм находится между 'Бегущим в лабиринте' и 'Шпионским мостом', только более депрессивный и мелодраматический
Увы, всего этого не хватает, чтобы фильм получил в моей системе оценок больше 4 баллов.
- Невиновный заключенный с каждым часом, что его там держат, злится всё сильнее из-за чувства несправедливости, он кричит и бесится. Виновный же с каждым часом становится всё спокойнее и молчит. Или плачет. Он ведь знает, что сидит за дело.
И снова в Топ 250 оскароносный фильм. Данную работу я посмотрел уже во-второй раз. При первом просмотре у меня было двойственное чувство, которое склонялось больше в негативную сторону. И со вторым просмотром ничего не изменилось.
В принципе, со второго раза, я начал более полно понимать весь смысл происходящего. Стал видеть неуловимые детали, на которые раньше не обращал внимания. Жесты, взгляды, тон голоса. Вот из таких мелочей и состоит вся суть картины. Я бы назвал это «кино в деталях». Если на такие вещи не обращать внимания, то в лучшем случае, этот фильм вам покажется пресным и скучным.
Абсолютно понятно почему этот фильм получил Оскар. В 2006 году, эта история бы весьма оригинальна и казалась воплощением идеального проекта, как со стороны сценарной работы, так и актерского мастерства. Немного шаблонный главный персонаж, по ходу действия фильма раскрывающийся совсем с другой стороны. Все это конечно интересно, но подобных работ уже куча. И они уже порядком приелись.
В остальном и целом, фильм вывез за счет актерской игры, нежели сюжетной составляющей. Не скажу что сильно скучно, но пару раз зевнул.
Номинанты на 'Оскар' за лучший иностранный фильм зачастую не беспочвенно вызывают опаску - так вниманию может быть представлена некая конъюнктурная поделка, где художественная самобытность вообще не берется в рассмотрение, а вот оригинальность и самобытность может идти даже во вред.
К сожалению, частично эти опасения подтверждаются и на примере этого фильма. Агитационная приторность не отпускает ни на секунду, вызывая определенную брезгливость, - сколько же можно уже. Политическая и штази - диссидентская линия выстроены однообразно и предсказуемо. Даже местная диссидентщина рисуется знакомым заштампованным образом интеллегентско-богемного косматого, буйного человека с запотевшими очками. Герой Себастьяна Коха мне показался двумерным, серых тонов и даже не дотягивающим до лестных, ярких описаний его характера в самом начале, возможно для того и вставлено это своеобразное представление, так как описать характер героя без этого к концу фильма получится с трудом.
Достаточно противоречива и фигура актрисы, но тут дело лучше, так как если и вызывает недоумение, почему банальное тщеславие пытаются хитро и абсолютно сюжетом не обосновано выдать за трагическую жертву во имя искусства, то в дальнейшем лоск трагичности умело смыт и ее роль ярко раскрылась, но и ее в конце реабилитировали, мол, не все так плохо с беднягой, сама совесть.
Казалось бы, чем вообще может этот фильм зацепить - политика политикой, но надо же как-то подействовать на зрителя, уже наевшегося ужасами диктатуры, войны, рабства в киноизображениях, желающего получить немного кино, а не нравоучений и двухчасовой агитации. Что же, так вот Ульрих Мюэ как раз чудесно вытаскивает все это зрелище, взаправду, преображение капитана Штази на протяжении фильма - крайне занимательно, несмотря на то что все весьма предсказуемо, какая-то сентиментальная нотка добавляемая трогательным, педантичным капитаном Вислером оживляет происходящее и даже оставляет определенное послевкусие по окончании, чем обычно не грешит слабенькое кинцо.
Отметим, конечно, что так и на примере капитана, идейного, но честного, на примере 'поэта' лояльного власти вроде как бы, немецкий человек вроде бы и не виноват вовсе во всей этой истории социалистической, находясь либо в плену заблуждений, либо не достаточно окрепшим для осознания порочности действительности, а так система, представленная злодеями из памфлетов вроде министра - так вот он рассадник железного террора. Ну как мы помним, за нацистский период оправдывать в кино среднего немца считается преступным, то тут пусть пользуются своим правом вдоволь.
ГДР, 1984 год. Драматург Драйман невесел. Он весь обвешан переживаниями, как новогодняя елка гирляндами и шарами. То знакомый театральный режиссер покончил с собой из-за того, что государство запретило ставить ему спектакли, то боевая подруга, вместо того, чтобы согревать драматуржью постель долгими темными ночами, ходит согревать постель премьер-министру культуры. И решает наш герой отомстить государству, которое виновато во всем, в том числе и в проблемах личной жизни, организуя на своей квартире настоящий штаб для революционеров в количестве трех человек. «Революционеры» - люди просвещенные с тонкой душевной организацией, акулы пера. Днями и ночами ваяют они статью о самоубийствах в социалистической Германии, дабы потом напечатать ее в западных источниках и показать миру, как же все плохо и беспросветно у них на Родине. Отвлекается Драйман от рассуждений о правительстве только затем, чтобы поиграть на фортепиано. Да только не знает Драйман, что квартира его давно прослушивается сотрудником Штази капитаном Вислером, который, в свою очередь, настолько проникается идеями Драймана, что проходит нелегкий путь перерождения из типичного злодея в героя-заступника.
Фильм «Жизнь других» получил 11 номинаций самой престижной немецкой кинопремии «Deutscher Filmpreis», а выиграл 7 из них. Но на этом не закончился успех: в 2007 году картина обходит на Оскаре основного фаворита «Лабиринт фавна» от Гильермо дель Торо и получает награду «Лучший фильм на иностранном языке». Лучшего дебюта и пожелать нельзя, ведь до этого режиссер с многоэтажным не запоминающимся именем Флориан Хенкель фон Доннерсмарк отметился в истории кино лишь несколькими короткометражками, сегодня представляющими интерес только для ярых поклонников режиссера. За ошеломляющим успехом следует своего рода провал – Доннерсмарк снимает проходной боевик «Турист», не спасенный звездами мирового масштаба Анджелиной Джоли и Джонни Деппом. На сегодняшний день в фильмографии Доннерсмарка так и продолжают значиться эти две полнометражные работы, хотя с момента выхода «Туриста» прошло уже почти 5 лет.
Казалось бы, трудно говорить об авторском стиле человека, который снял 2 столь разных фильма – социально-политический шедевр, рассказывающий о трудностях жизни в Германской Демократической Республике, и несуразный недоблокбастер, не ставящий перед собой никаких художественных задач. Однако так ли отличается обласканная критиками и зрителями «Жизнь других» от попкорнового «Туриста»?
В фильме два условно главных мужских персонажа – драматург Драйман и его антагонист капитан Вислер. Тем не менее, основным действующим лицом в картине выступает сама спецслужба, а смысл всего сюжета стар, как мир – маленький человек попадает под безжалостный каток, имя которому Государство. Человек пытается бороться, крохотными кулачками барабаня по большому генеральскому пузу, но генерал, заметив эти удары, без всяких усилий в ответ раскалывает ему голову, сделав одно легкое движение своим багровым кулачищем.
«Жизнь других» - каноничная драма с изрядной долей пафоса и классической любовной линией треугольной формы. Два с половиной часа зритель созерцает унылую серо-зеленую картинку, надо думать, придающую особую окраску происходящему и еще раз как бы сообщающую, что еще Оруэлл писал, что в 1984 году все будет плохо. Режиссер старательно соединяет эпизоды из жизни Драймана с псевдоисторическими моментами, повествующими о работе одной из самых эффективных спецслужб в истории. В первом случае зритель наблюдает приторную драму взаимоотношений драматурга и примадонны немецкой театральной сцены. Женщина мечется между карьерой и любовью. После свидания с премьер-министром она с остервенением трет свое холеное тело, словно пытаясь отмыться от грязи, что заляпала ее душу. Главная героиня, подобно героине Тэффи «жизнь посвятила и жертвою пала». И как-то не акцентируется внимание на том, что в ту самую грязь героиня сама изначально с удовольствием окунулась и примадоннство себе заработала. Во втором случае перед зрителем отдельными штрихами рисуют специфику тоталитарного государства, что выходит откровенно картонным и фальшивым. Сначала, вроде бы, показывают, как легко выбить из человека нужное признание, но потом оказывается, что в столовой здания Штази можно вот так просто рассказать остроумный анекдот про генсека Хонеккера, а то и не один. Чему же в итоге верить?
Доннерсмарк ведет зрителя по давно проторенным дорожкам, не заморачиваясь на том, чтобы стать новатором. Каждый эпизод логично вытекает из предыдущего. Логично, но слишком предсказуемо. Там, где надо заплакать, зритель плачет, утирая скупые слезы, там, где надо негодовать, негодует. И возможно, даже готов поверить в то, что один из лучших сотрудников Штази, выбивший на допросах сотни признаний, на основе которых множество людей потом посадили в тюрьму, вдруг под влиянием академической музыки готов перечеркнуть прошлое и будущее и стать абсолютно новым человеком. Так ведь Гитлер тоже любил Вагнера, а не помогло.
В 1984-м, как известно, плохо было всем, и жители ГДР не исключение. Социализм пока еще победивший, запад пока еще недоступный, а сотрудники Штази доблестно лезут в душу и квартиру любому, кто в двух предыдущих утверждениях делает акцент на слова «пока еще». Капитан Герд Вислер, один из лучших в своем деле (в основном, допросы и прослушка), по распоряжению министра культуры устраивает слежку за столь же талантливым в написании театральных пьес Георгом Драйманом. Драйман в режим вообще-то верит и его устои подрывать не собирается, но становится приоритетной для Вислера и его карьеры целью – просто потому, что на его подружку – актрису Кристу-Марию Зиланд – положило глаз упомянутое вышестоящее начальство. Но, сидя в наушниках и следя за санта-барбарой Драймана и Зиланд, Вислер начинает духовно трансформироваться – учится плакать и врать в отчетах.
Оставим в покое тот факт, что режиссер Доннерсмарк (да, Флориан Хенкель фон) жил с той стороны Берлинской стенки, с которой существовалось вроде бы лучше, а снимает про ту, где было вроде бы хуже. Что ни говори, а «Жизнь других», как и любое другое европейское ретро про восьмидесятые и еще и, так сказать, шпионов, смотреть попросту приятно, и явственно ощущающееся влияние Запада во взгляде режиссера здесь только помогает. Неспешный ритм, страшно занятные декорации (вот реквизитор даже сидел в тюрьме Штази, чем сейчас гордится), немного британская облачность, артист Мюэ отлично играет, натурально, одними глазами (да, это не миф, такое правда возможно).
«Жизнь других» нельзя и назвать агиткой, просто потому, что это будет неграмотно. Такой формат, как и следует из его названия, и должен агитировать, призывать к чему-то, - а призывать ведь давно не к чему: время уже расставило все точки над i и всех проигравших по углам. Чтобы обидеться на фильм Доннерсмарка, надо быть совсем уж социалистом до мозга костей; а уж чтобы все эти душераздирающие подробности про систему допросов в Штази (да, там людям не давали спать!) могли душу правда разодрать, надо было озвучить их лет пятнадцать назад (но, судя по отзывам, кого-то пробирает и сейчас). «Жизнь других» не о политике, она абсолютно универсальна – пусть Оскар ей давали явно не за это, - это история о том, что надо быть, простите, хорошим человеком (в картине это, кажется, термин). А что действие происходит в ГДР в 84-м году (а не как у Курта Уиммера, у которого пугающе похоже), что хороших с плохими отличает, помимо всего прочего, идеология, - это так, сюжетная виньетка, рекламный ход: действительно, раз уж считают тоталитарный режим бесчеловечным и злым, так почему не осудить его еще раз, людям ведь нравится.
Но, как и любого конъюнктурного художника, Доннерсмарка отличает бесстыдство и в кинематографических методах. Отрицательность министра культуры, и без того довольно противного, дополнительно подчеркнута его гигантскими белыми трусами; трагичность Вислера – его страдальческим сексом с некрасивой проституткой. В кульминации роковой грузовик выезжает почти цитатой из Фицджеральда – так ожидаемо, что даже неожиданно. На магистральное для всего фильма перевоспитание Вислера отданы самые верные средства: вот он крадет томик поэзии у Драймана, читает и плачет; вот белобрысый мальчуган, с большими глазами и мячиком в руках (почему он, к тому же, не болен раком?), спрашивает у него в лифте: «А ты правда из Штази? Папа говорит, это такие плохие дядьки, которые всех ловят», - и Вислер с уже подтаявшим сердцем отказывается поинтересоваться, как зовут папу; окончательно 'нашим' герой становится после того, как слышит, как Драйман играет на фортепиано по случаю самоубийства не выдержавшего ужасов режима друга как бы гениальную, а на самом деле, как это часто бывает, довольно посредственную пьесу под названием «Соната о хорошем человеке» - и вот уже из глаз капитана льются слезы, смывая учения дедушки Ленина.
Пожалуй, что взрослый неглупый человек может забыть о том, во что свято верил, о карьере и репутации, послушав музыку, - факт куда пострашнее любых ужасов в стенах тюрьмы Штази, и именно его стоило бы обдумать (в том числе и его правдоподобность). Но ему рад Доннерсмарк, а за него рады киноакадемики, кинокритики и просто зрители, рады в Германии, рады в США, рады униженные и оскорбленные и бывшие гэбисты. Пошляков, что поделать, любят все, а если они еще и умеют красиво снимать (а согласно фильму, людям искусства можно вообще все, просто потому что), то особенно. Грустно, но, в общем, неважно; все равно ведь главное, чтоб человек был хороший.
