Полуправда. Страшное оружие в умелых и небрезгливых руках. Чуть-чуть дал правдивости в мотивах и поступках героя, а после проложил это своей апокалиптической картинкой мира и в сознание зрителя заходит.
Редкое актуальное кино в современном российском ландшафте, которое поднимает актуальные проблемы не эфемерного, а вполне осязаемого современного общества.
Какой-то неизбывный, тотальный кошмар: и ведь фильм так и стоит в воображении, не забывается — стало быть, попал в какую-то болевую точку, в самую сердцевину нашей нынешней жизни.
С одной стороны, это интересно сделано: документальная попытка сыграть в здесь и сейчас, шатающаяся камера в одноплановых сценах в самые стрессовые моменты для героя. Но с другой — зритель может начать испытывать тошноту на таких стилистических качелях, не понимая, на каком кино он оказался
Легко применить к «Тексту» определение «чернуха» — но именно этого ощущения от фильма не возникает, несмотря на то что в кадре без конца плещутся то слякоть, то водка, то какой-то прокисший жидкий супчик, сваренный покойной матерью.
В критике уже сложилась традиция сравнивать «Текст» с «Преступлением и наказанием».
Несправедливо было бы считать фильм «Текст» сплошной чернухой. Создатели фильма вовсе не стремились ударить по психике зрителя как можно сильнее, поэтому не используют запрещённых приёмов и не сгущают краски выше предельно допустимого уровня.
Шипенко и Глуховский помещают литературного «маленького человека», о котором нам так любят рассказывать в школе, в пространство «здесь и сейчас»: изменяющееся, нестабильное, способное прийти к чему угодно.
Несмотря на некоторые присущие русскому кино родовые травмы, фильм заслуживает внимания хотя бы за попытку говорить со зрителем на его языке.
Эту киноправду путинской эпохи, скорее всего, будут цитировать как самый доходчивый фильм о России 2000-х и 2010-х: не слишком многослойный для хорошего нуара, но смелый и прямолинейный рядом с ностальгическим и елейным массовым кино.
Шипенко вместе с Глуховским отрицает всякую возможность справедливости в современном мире — здесь плохо закончит каждый: и герой, и преступник.
Персонаж Петрова — своего рода анти-Багров, одиночка в черном вязаном свитере, который хочет бежать из России, а не вернуться к ней.
Зациклившись на морали, можно подумать, что смотришь новый фильм Юрий Быкова: настолько сгущены краски. Но режиссёр Шипенко и сам — правдоруб: все его ранние фильмы были про изнанку российской жизни.
Если еще недавно деятели кино спорили и искали, кто же герой нашего времени, кто пришел на смену Даниле Багрову, то сегодня «Текст» дает ответ на этот вопрос: Илья Горюнов, отказавшийся от пистолета в пользу нравственного закона внутри него.
Обстоятельная чернушно-угольная экскурсия по кольцевой линии русского ада, «Текст», если чуть сменить ракурс и поставить фильтр посветлее, мог бы обернуться, к примеру, святочной мистической историей типа голливудского «Привидения».
«Текст» — это история потерянного поколения. И применимо это как для отцов, так и для детей. Рожденные в СССР жить по новым правилам — еще не капиталистическим, но уже несправедливым, не научились.
Картина Шипенко то куда-то сильно торопится, злоупотребляя параллельным монтажом, то буксует на месте и тратит много времени впустую. Из книги в нее перекочевало нелепое стремление разжевывать все подряд
Фильм Шипенко, конечно, не может передать всех прелестей прозы популярного российского писателя и опускает исполненные ехидства комментарии по поводу войны в Донбассе и тому подобных непрогрессивных вещей. Но разоблачительский социальный пафос автора, равно как и сенсационные озарения, здесь нашли достойное отражение. Достойное их самих. А это так себе комплимент.
Обидно, что все вышло именно так. Что отечественная киношная режиссура вновь оказалась в разы хуже театральной. Что на двух из трех действующих лиц практически невозможно смотреть.
У Шипенко получился не кибер-, а просто нуар — мрачная криминальная драма, история обреченного на заведомую неудачу одиночки, каждый шаг которого ведет ко все большим неприятностям, и заканчивается пулей в финале.
Клим Шипенко точно чувствует и воссоздает криво сшитое пространство сегодняшней жизни.
Одновременно и остросоциальное авторское высказывание, достойное фестивальных показов и наград, и зрительское кино, способное увлечь психологической интригой и криминальным саспенсом.
