...он будет играть с тобою.

Мы все чьи-то игрушки: муж - жены, жена - мужа, дети - родителей, родители - детей, люди - Бога и сатаны. В нашем кино много игроков. Есть и свой извращенный любовный треугольник игривый. Но в фарговском стиле всем заправляют деньги, корысть, гордыня - этой дьяволицы золотые буфера всех привлекают.

Чья-то лень рождает горе. Кто-то ленился любить, поэтому жена ушла получать любовь к другому. Кто-то ленился работать честно, поэтому в итоге начал устраивать махинации, потому что денег не хватало для запретного огня в венах, а огня традиционного не было из-за недостатка любви. Любви не было, потому что Бога не было ни в голове, ни в сердце.

У кого-то дети выросли эгоистами, потому что воспитание не получили должного... не получили из-за недостатка любви. Любви не было, потому что в семье деньги были на первом месте. Поэтому любовь получила пулю от смерти.

Когда всё это осознала рыжая бестия... она поняла, что на дело не пойдёт... положила игрушечный пистолет, решив выйти за миллиарды звезды смерти. Мы все учимся у этих фильмов в стиле Фарго. И это хорошо. Индексируй это, малыш, индексируй свой метафорический разум.

-

На самом деле глубокая драма. Есть что-то склизкое в постановке, притягательно-отталкивающее... как какая-то пахучая жижа, которая отталкивает видом вроде, но и притягивает засунуть в неё руку... такой приятный холодок и как бы массаж. Долго так держать руку не будешь, но часа два протянуть можно.

«Игры дьявола» 2007 года, последний фильм знаменитого американского режиссёра Сидни Люмета, в своей откровенно залихватской экспозиции, практически без предварительной нюансировки, взводят триггер основного драматургического конфликта ленты, который в дальнейшем летально срикошетит в ювелирном магазине, пустив под откос и без того неидеальный мирок всех без исключения героев. Асексуальная, вощенная своей бесстрастностью, безэмоциональностью, механистичностью эротическая сцена будет лишь префиксом в глаголе следующего эпизода — диалога, полного упрёков и взаимного унижения. Высказанные вслух мечты о лучшей, лёгкой жизни, неудовлетворенность текущим положением в обществе, алчное желание получить больше, чем реально заслужил по делам своим, отыграть неудачную партию в покер заново — кажется, что Люмет в этой сцене все сведет к тривиально-нуаровому «во всем виновата женщина», не будь «Игры дьявола» не просто упражнением в криминальной драматургии, но тщательным исследованием людской психологии периода её тотального распада на примере отдельно взятой семьи, где все меж собой повязаны узами греха, недоверия, недолюбленности, невысказанной до поры взаимной ненависти.

Довольно легко увидеть в фильме Люмета вариации на темы Коэнов или Тарантино; как раз вычурный постмодернизм в «Играх дьяволом» завуалирован вовсе. Люмет работает предельно академично, но и без явного нажима на большой стиль, оттого душная природа длинных планов и концентрированная статика служат в качестве основного дополнения к стержневой, инфернальной проблематике фильма, не лишенного некоторых социальных выпадов в сторону условного миддла. Камера постоянно замыкает героев в замкнутых пространствах, яркий свет практически не проникает в безнадежные, тусклые кадры ленты, ракурсы предельно заострены — вот она экзистенциальная ловушка, ад, сперва явившийся как рутина, тоскливая обыденность, а потом переросший в тотальное внутрисемейное насилие. Даже операторские изыски Рона Фортунато сводятся преимущественно к бесстрастной фиксации происходящего, в фильме, преисполненном тягостной анемией, мучительной тоской и потускневшей палитрой красок, камера словами самого же Люмета и рассказывает историю, и создаёт уродство как на внешнем, так и на внутренних уровнях, выхватывает главное из вереницы эпизодов и останавливает время, чтобы резко взорвать меланхоличный нарратив жесткими сценами.

Тем очевиднее становится, что Люмет, разрезая полотно картины на лоскуты хронотопических флэшбеков с эффектом тройственного взгляда на одни и те же события, опирался на Акиру Куросаву и его «Расёмон»(ирония судьбы, учитывая, что в далёком 1960 году Люмет снял для ТВ свою версию рассказа Рюноске Акутагавы, практически так же сместив основные авторские акценты), тем более поиск истины и попытка гуманизма Люметом разыграны тоже, но с минорной тональностью — столь неизбежен авторский смертный приговор современному обществу. Причём все три центральных героя — Энди, Хэнк и их отец — лишь единожды встречаются вместе, в сцене похорон, где будет иметь место ключевой разговор, или точнее, его попытка, между Энди и отцом, завершающаяся истерикой первого после. Корень всех зол, зародыш всего ада лежит в этом неоконченном диалоге: нет родства по сути, привычный конфликт благородных отцов и неблагодарных детей обрастает некоммуникабельностью, неприятием друг друга, враждебностью и чужеродностью при том, что и отец сам далек от идеала — его дети расплачиваются за его прошлое, которое он давно как забыл и избыл из самого себя. И эта невозможность разговора присутствует в картине постоянно: Хэнк мямлит перед бывшей женой, Энди боится вообще любой откровенности в свой адрес — он, будто чеховский Человек в футляре, живет собственным эгоцентризмом — тем приметнее убранство его квартиры. Мрак, неухоженность, безжизненность — таков и он сам, фрустрирующий кокаинистические видения, убегавший в мир галлюцинаторности, но не избежавший ничего из предписанного.

Не впервой внеся коррективы в первоначальный сценарный чертёж, Люмет, помимо создания большей концентрации драматургии, избежал фактора всякой несчастливой случайности в жизни героев. Бытовая рефлексия постепенно перерастает в нагромождение одной неизбежности на другую, ведя к очевидной трагедийности финала. Рок, фатум, судьба — как ни назови -, но всеми поступками героев, сколь безумно отчаянными и невероятно жестокими они не были, руководит осмысленное осознание содеянного. Закономерность их невыносимого бытия извилистыми тропами ведёт на эшафот, а ад зияет кровоточащими ранами и неупокоенными могилами. И, прежде чем дьявол узнаёт о твоей смерти, ад наступит уже в душе окончательно, вырвавшись наружу реками крови и слёз.

'Игры дьявола' 2007 года, последний фильм знаменитого американского режиссёра Сидни Люмета, в своей откровенно залихватской экспозиции, практически без предварительной нюансировки, взводят триггер основного драматургического конфликта ленты, который в дальнейшем летально срикошетит в ювелирном магазине, пустив под откос и без того неидеальный мирок всех без исключения героев. Асексуальная, вощенная своей бесстрастностью, безэмоциональностью, механистичностью эротическая сцена будет лишь префиксом в глаголе следующего эпизода - диалога, полного упрёков и взаимного унижения. Высказанные вслух мечты о лучшей, лёгкой жизни, неудовлетворенность текущим положением в обществе, алчное желание получить больше, чем реально заслужил по делам своим, отыграть неудачную партию в покер заново - кажется, что Люмет в этой сцене все сведет к тривиально-нуаровому 'во всем виновата женщина', не будь 'Игры дьявола' не просто упражнением в криминальной драматургии, но тщательным исследованием людской психологии периода её тотального распада на примере отдельно взятой семьи, где все меж собой повязаны узами греха, недоверия, недолюбленности, невысказанной до поры взаимной ненависти.

Довольно легко увидеть в фильме Люмета вариации на темы Коэнов или Тарантино; как раз вычурный постмодернизм в 'Играх дьяволом' завуалирован вовсе. Люмет работает предельно академично, но и без явного нажима на большой стиль, оттого душная природа длинных планов и концентрированная статика служат в качестве основного дополнения к стержневой, инфернальной проблематике фильма, не лишенного некоторых социальных выпадов в сторону условного миддла. Камера постоянно замыкает героев в замкнутых пространствах, яркий свет практически не проникает в безнадежные, тусклые кадры ленты, ракурсы предельно заострены - вот она экзистенциальная ловушка, ад, сперва явившийся как рутина, тоскливая обыденность, а потом переросший в тотальное внутрисемейное насилие. Даже операторские изыски Рона Фортунато сводятся преимущественно к бесстрастной фиксации происходящего, в фильме, преисполненном тягостной анемией, мучительной тоской и потускневшей палитрой красок, камера словами самого же Люмета и рассказывает историю, и создаёт уродство как на внешнем, так и на внутренних уровнях, выхватывает главное из вереницы эпизодов и останавливает время, чтобы резко взорвать меланхоличный нарратив жесткими сценами.

Тем очевиднее становится, что Люмет, разрезая полотно картины на лоскуты хронотопических флэшбеков с эффектом тройственного взгляда на одни и те же события, опирался на Акиру Куросаву и его 'Расёмон', тем более поиск истины и попытка гуманизма Люметом разыграны тоже, но с минорной тональностью - столь неизбежен авторский смертный приговор современному обществу. Причём все три центральных героя - Энди, Хэнк и их отец - лишь единожды встречаются вместе, в сцене похорон, где будет иметь место ключевой разговор, или точнее, его попытка, между Энди и отцом, завершающаяся истерикой первого после. Корень всех зол, зародыш всего ада лежит в этом неоконченном диалоге: нет родства по сути, привычный конфликт благородных отцов и неблагодарных детей обрастает некоммуникабельностью, неприятием друг друга, враждебностью и чужеродностью при том, что и отец сам далек от идеала - его дети расплачиваются за его прошлое, которое он давно как забыл и избыл из самого себя. И эта невозможность разговора присутствует в картине постоянно: Хэнк мямлит перед бывшей женой, Энди боится вообще любой откровенности в свой адрес - он, будто чеховский Человек в футляре, живет собственным эгоцентризмом - тем приметнее убранство его квартиры. Мрак, неухоженность, безжизненность - таков и он сам, фрустрирующий кокаинистические видения, убегавший в мир галлюцинаторности, но не избежавший ничего из предписанного.

Не впервой внеся коррективы в первоначальный сценарный чертёж, Люмет, помимо создания большей концентрации драматургии, избежал фактора всякой несчастливой случайности в жизни героев. Бытовая рефлексия постепенно перерастает в нагромождение одной неизбежности на другую, ведя к очевидной трагедийности финала. Рок, фатум, судьба - как ни назови -, но всеми поступками героев, сколь безумно отчаянными и невероятно жестокими они не были, руководит осмысленное осознание содеянного. Закономерность их невыносимого бытия извилистыми тропами ведёт на эшафот, а ад зияет кровоточащими ранами и неупокоенными могилами. И, прежде чем дьявол узнаёт о твоей смерти, ад наступит уже в душе окончательно, вырвавшись наружу реками крови и слёз.

«Золотой» период Люмета – это, безусловно, 70-е годы, в которые он снял несколько очень сильных работ, вроде «Собачьего полудня». А наиболее соотносимая с его именем картина была выпущена режиссером вообще 50 лет назад, когда на экраны вышли «12 разгневанных мужчин». В последнюю же четверть века Люмет не мог похвастать чем-то действительно блестящим, изредка снимая неплохие, но, по сути, проходные, вещи. Вполне возможно, что, устав ждать от режиссера нового прорыва, киноакадемия фактически проводила его на почетный отдых своим «Оскаром» «за особые заслуги перед кинематографом», к которому он почетно был представлен в 2005-м – в год своего 80-летия. И вот, поди ж ты, в 83 года Люмет смог снять действительно потрясающее кино. Один из мощнейших своих фильмов.

При этом, 'Игры дьявола' (правильный перевод названия фильма – «Прежде, чем дьявол узнает, что ты мертв») получились совершенно олдфэшнд. Самая что ни на есть камерная житейская драма, где центральное место отведено психологии героев. Словно вырвав из дневника семьи Хэнсонов пачку листов, Люмет перемешивает эти записи, меняет их местами, оставляя на полях свои пометки, позволяющие по ходу действа строить свои догадки о том, что же ждет нас в концовке.

Два главных действующих лица фильма – это братья Энди (Хоффман) и Хэнк (Хоук) Хэнсоны, решившие ограбить ювелирный магазинчик своих собственных родителей. Точнее, решает сделать это Энди, человек, пытающийся казаться респектабельным бухгалтером, а на деле маниакальный тип со складом скелетов в шкафу. Он подбивает своего инфантильного братца - кретина состряпать выгодное дельце. Оба они работали в магазине, знают его внутреннее расположение и коды сейфа. Знают они и то, что там нет охраны. Если сделать все по уму, то никто не пострадает, а родители получать равнозначное страховое возмещение за все похищенные ценности.

Вот только по уму ничего не получается. Струсивший брать на себя риски Хэнк перепоручает дело практически случайному знакомому, который прихватывает с собой пушку, нарушив все уговоры Хэнка с Энди, и положив начало цепочке событий, приведших всю семью к краю пропасти.

Как правильно отметили критики журнала Empire, «Игры дьявола» – это парад психологических мотивировок. И так как Люмет поставил главное событие – ограбление — в самое начало фильма, то структура кино напомнила мне историю болезни, где врач описывает диагноз каждого из группы пациентов, детально обрисовывая реальные причины недуга. Хэнку деньги нужны только для одного – сделать счастливой дочь, которую он очень любит, и общение с которой может прервать в любой момент его стервозная бывшая жена, жадно выжимающая из Хэнка свою долю алиментов. Энди сосредоточен совсем на других проблемах – ему нужно срочно сменить обстановку. Во-первых, он ненавидит свою работу, где успел натворить сомнительных дел, а во-вторых, его гнетут постоянные проблемы по мужской части, по видимости, в результате которых он увлекается тяжелыми наркотиками. Или в результате увлечения наркотиками у него начинаются проблемы, суть не важно.

Хэнк мечется и нервничает, понимая, что делает нечто ужасное, но не имеет сил противостоять соблазну легкой наживы, что, впрочем, привычно для него, не сумевшего противостоять чему-либо вообще в своей жизни. Энди, наоборот, вполне хладнокровен и особых угрызений совести не испытывает. Более того, он морально оправдывает себя и свою роль организатора преступления якобы плохим, недостаточно теплым отношением к нему со стороны родителей, которые, как это часто случается в семье, уделяли большее внимание младшему брату. И, в отличие от Хэнка, Энди собирается посвятить «30 минут», отделяющих его от преисподней, тому, чтобы избежать неизбежной встречи с ее хозяином.

Конек Люмета - это способность максимально раскрыть каждый образ, создав впечатление близкого знакомства, значительно превышающего рамки двухчасового хронометража картины. Но нельзя не отметить и то, насколько точными получились попадания в роль у участников состава. И Хоффман, и Финни, и Хоук выдали феноменальную по реалистичности и драматизму игру. Причем, Хоука я, признаться, считал до «Игр дьявола» актером достаточно посредственным и порядком переоцененным. Тем интереснее мне было наблюдать, насколько мощно, оказывается, он может выступить. Роль дерганого и инфантильного неврастеника Хэнка, загнанного жизнью и собственными комплексами в тупик, удалась ему выше всяких похвал.

Еще немного пополневший Филипп Хоффман доказал, что он в принципе не умеет играть плохо. Блуждающая в уголках его губ улыбка, сочетающая в себе хитрость и безумие, пробирала меня лично до самых поджилок. А пару сцен с его участием я вообще отнес бы к категории гениальных (как минимум, эпизод возвращения с поминок и сцену расправы на квартире наркодилера).

В общем и целом - must see. Виртуозная психологическая драма, словно вернувшая Люмета в славные 70-е. Блестящие актерские работы Хоука, Хоффмана и Финни, и отменный сценарий дебютанта большого кино Келли Мастертона.

После получения почётного 'Оскара' будучи на 84-ом году жизни Сидни Люмет снимает свой последний фильм.

Данная картина сыскала хорошую критику и считалась одним из лучших фильмов 2007 года, который по иронии судьбы не был номинирован на этот злополучный 'Оскар'. А ведь есть за что присуждать награды.

Взятый за основу простенькая завязка с неудачным ограблением, Люмет сделал потрясающую драму о том, какая же бывает непредсказуемая жизнь

Важная особенность фильма - сюжет. Раскрывать его не имеет смысла, так как это надо видеть. Я лишь скажу то, что он подаётся в оригинальной манере от лица каждого из героев. И фильм, кстати говоря, вполне заслуживает статуэтку за сценарий, потому что он продуман до мелочей.

Хочется сделать низкий поклон замечательному актёру Филипу Сеймуру Хоффману. Это действительный актёр. Вот просто не знаю, что сказать. Не могу подобрать нужных слов, да и пишу я на один эмоциях. Ну не знаю я. Сказать что играет шикарно - значит нечего не сказать. Это просто надо видеть на самом деле.

К остальным претензий нету. Всё очень гармонично.

Я бы описал персонажей, их действия и побуждения, смысл, но право же, я не хочу этого делать. Я хочу, чтобы каждый кто посмотрел этот фильм понял и усвоил для себя что-то своё. А Люмет в очередной раз доказал своё мастерство снимать потрясающее напряжённое кино с продуманным и оригинальным сюжетом.

Низкий поклон Хоффману и Люмету.

В оценке не нуждается

Не раз, не два и даже не три видели мы реализацию хитроумного плана по 'прихватизации' той или иной кучки банкнот/золота/бриллиантов/еще чего-нибудь этакого горсткой мозговитых (или не очень) мошенников. Этот фильм мог бы стать еще одним представителем обозначенной когорты, если бы все задуманное прошло как по маслу...

Братья должны всегда и во всем поддерживать друг друга, разве не так? И так как у каждого из них назрели проблемы финансового характера, а иных способов разрубить этот гордиев узел не представляется возможным, то решились пойти они на преступление, а поскольку один из них имел в своем распоряжении немалый ум (по крайней мере, он так искренне считал), то объектом их внимания стал магазинчик драгоценностей, в расхищении которого подозревать наших героев будут навряд ли. Вот только малоопытность и невнимательность исполнителей сыграла с ними в итоге злую шутку.

Сам акт совершенного правонарушения не является кульминационным событием - затем на первый план выходят угрызения совести несостоявшихся грабителей и обдумывание их дальнейшей перспективы, причем к этому добавляются весьма пикантные подробности личной жизни братьев и нерешенные вопросы, связанные уже с этой стороной медали.

Лента Игры дьявола предлагает расставить приоритеты между семьей и денегьми, как бы банально это ни звучало, а также показать, что при неверной расстановке за все придется платить всем носителям фамилии без исключений.

7 из 10

Эволюция характера является одним из стержней фильмов Сидни Люмета. Френк Серпико из одноименного фильма, Сантино и Сэл из 'Собачьего полдня', присяжные заседатели из ' 12 разгневанных мужчин', наглядно показывали, как кардинально может меняться сущность человека, когда он попадает в тяжелые ситуации. Стоя на распутье, когда один шаг определит твою дальнейшую судьбу, задумайся о том, к чему ты можешь прийти. Quo vadis.

Обрывочные флешбеки из разных временных интервалов, которые ведут к 1 событию, схожи с манерой повествования С. Кубрика в ' Убийстве', позволяя сохранять загадочность мотивов преступления до последних минут. Возможность додумать что- то свое, переосмыслить уже увиденное, заставляет зрителя активно включаться в действие.

'Ты можешь мне довериться' Такими словами человек часто пытается оправдать будущее зло перед своим сообщником. Ведь он контролирует всё, ему можно доверять, он умен и хитер, как ж не пойти с таким на самый безумный шаг? Именно такие слова ознаменовали то время. когда двое братьев Хенк и Энди Хенсоны решили получить легкие деньги, ограбив ювелирный магазин своих родителей. Никакого настоящего оружия, никаких злобных намерений, магазин без охраны, застрахованное имущество - идеальный план. Однако, как самые большие корабли давали течь перед айсбергами, так и идеальный план идет наперекосяк, приводя к страшным последствиям. Случайность. Взмах крыльев мотылька. Роковой итог.

Убийство родителя в Древнем Риме являлось одним из самых страшных преступлений, за которое зашивали в мешок с собакой, змеёй и петухом и сбрасывали в Тибр. Вина за то, что произошло, не лежит отдельно на Хенке, Энди, напарнике- бандите, спустившем курок. Не бывает цепи, состоящей из одного звена. Фундамент для этого преступления закладывался в них с самого детства, с каждым годом приобретая нужную основательность. Дьявол видит тебя, даже если ты об этом не знаешь, в этом контексте лента наследует мысли братьев Коэнов и их ' Фарго'

Моральное разложение все заметнее и заметнее проявляется в каждом из действующих лиц не только после трагических событий, а и задолго до них. У кого- то оно шло быстрее, у кого- то оно длилось всю жизнь, отравляя миазмами равнодушия окружающих. Действо очень похоже на непрерывную хронику падения - беспрерывного, ускоряющегося, неотвратимо приближающего жертву к земле. Каждый выстрел, доносящийся из магазина, меняет мир Хенка, сидящего в машине. Страх, непонимание, животная паника, тугой комок, застрявший в горле и не дающий сделать вдох. Мир вокруг обесцвечивается, делая Хенка безликой беспозвоночной массой, неотличимой от других подобных.

Лелея свою слабость, подкармливая ее ежедневными порциями самобичевания, тщетными попытками возвеличить себя перед окружающими, братья все ближе и ближе приближаются к краю пропасти. Отчаянно пытаясь замести следы своего преступления, которые возникают с пугающим постоянством, они. словно мухи попавшие в клейкую паутину, все глубже погрязают в грехе. Как ничто не может остановить испуганного шакала, так и герои теперь не останавливаются ни перед чем, будь то убийство или дальнейшие ограбления. Рубикон пройден, и маховик уже не остановить.

Смерть матери вскрыла все то, что успело накопиться за долгие годы. Проблемы в их благополучной семье, где отец всю жизнь попрекает Энди, отдавая все внимание младшему Хенку. ' Это несправедливо!' - кричит Энди, взвывая как раненый волк, словно исповедуясь своей жене. Годы вынашивания злобных мыслей. Годы отчаяния, годы желания обратить на себя внимание- вот почему он так легко придумал этот план ограбления. Монстр в Энди- зеркальное отражение его отца.

Дорога в ад для каждого из семьи Хенсонов выложена желтыми кирпичами благих намерений. Каждый из них, словно опытный каменщик, выкладывал ее по кирпичику, старательно замазывая все скапливающимся злом. Конец без начала.

Проблема потери человечности раскрыта полностью, ведь в этой притче нет положительных героев. Впору брать факел и, крича ' Ищу человека', тыкаться в каждый темный уголок. Возможно, Люмет пытался донести именно этот манифест. снимая, как оказалось, свой последний фильм.

Крик. Главное, чтобы не в пустоту равнодушия...

8 из 10

Именно с этого ирландского тоста начинается поразительная до глубины души криминальная драма о двух братьях, решивших ограбить ювелирный магазин своих родителей. История, начавшись с неудачного ограбления, вскоре приобретает характер мести старшего брата Энди (великолепная роль Филипа Сеймура Хоффмана) младшему брату Хэнку (роль Итана Хоука) и своей семье в целом, за то, что его когда-то недолюбили, недодали. Но эта месть с его стороны выглядит лишь попыткой самоутвердится, переступив через родню.

Погоня за наживой со стороны Энди приобрела маниакальный характер, и этим он загнал себя в моральный тупик, из которого выйти уже нельзя. Поэтому события в конце лишь окончательно дорисовывают вырождение семейных ценностей в современном мире, ведь таких Энди мы видим повсюду.

Своим последним фильмом Сидни Люмет сделал неутешительный приговор всем нам, забывшим себя в погоне за обогащением, но продавшим душу Дьяволу, а Дьявол, как известно, требует оплаты втройне.

10 из 10

Последняя режиссерская работа Сидни Люмета вышла очень тихо, без шума. Маленький бюджет, скромная реклама, а в итоге и мрачные сборы. И пусть фильм был горячо принят критиками - основный зритель, что деньги приносящий предпочел пройти мимо, кучкуясь в районе касс с «Джуно».

История крутится вокруг двух братьев, чьи жизни трудно назвать счастливыми. Младший - неудачник, днем зарабатывает на алименты дочке, а по вечерам запивает горе, в долг. Старший же, имея престижную работу, заигрался с финансовыми махинациями и день ото дня ждет краха карьеры. Проблема у них одна и вечная – нужны деньги и желательно много. Хватаясь за последний шанс, они планируют дерзкий налет на ювелирный магазин своих родителей. Но идеальное на первый взгляд ограбление срывается, являясь катализатором чудовищных последствий.

Структура «Игр Дьявола» довольно необычна: переломная сцена (ограбление) тянется нитью через весь фильм и уже на нее, словно пуговицы, режиссер нанизывает маленькие кусочки повествования. Здесь нет резких твистов и надуманной интриги, а вместо опостылевшего детективного клубка - человеческие отношения. Не много, но ярко, и не в последнюю очередь благодаря актерам. Большинство из них неприлично хороши, как например, вечно розовый Филип Сеймур Хоффман, играющий эгоистичного, властного дельца или Альберт Финни, чей герой, как метко заметили зарубежные критики, смахивает на задыхающуюся, вынутую из воды рыбу.

Тема у фильма актуальна на все времена, классическое преступление и наказание, только вот Раскольников тут, почувствовав тугую петлю на шее, не покаялся, а схватил любимый топор. Режиссёр не дает своим куклам ни шанса христианских истин, заставляя их, одушевленных, брести к обрыву, и смерено прыгать вверх, к бездне. Жанр как драма человеческих отношений, часто чудовищных, по сути.

Удивительно то, что фактически фильм кончается на мертвом полуслове, однако никаких вопросов или там сомнений по поводу окончания не возникает. История выписана настолько четко и мастерски, что даже после финальных титров продолжает жить в умах людей познавших ее. И это прекрасно.