Эксперимент Джессики Хауснер, как и ее героини Элис, изначально выглядел перспективно. Однако в попытках вывести новую формулу кино, Джессике, возможно, не хватило опыта. По примеру своей героини ей не удалось правильно рассчитать все переменные, что в конечном счете привело к скомканному финалу.
«Малыш Джо» — не диагноз обществу, а скорее попытка обратить внимание на современную религию позитивного мышления и на цену, которую иногда приходится платить за ее исповедование.
Ничего страшного в кадре не происходит, но нервический саундтрек, намеренно контрастирующий с выверенным, стерильным изображением, и всполохи болезненно яркого красного цвета на общем спокойном фоне создают неотвязное ощущение тревоги.
Не особо замысловатое, по-своему приятное, ненавязчивое, концептуальное кино.
«Малыш Джо» не предлагает — да и не собирается предлагать — никакого катарсического разрешения. Он до самого конца играет на одной ноте, и со временем эта нота неизбежно превращается в обыкновенный фоновый шум.
Заявленные в прологе сценарные линии обрываются внезапно, без какого-либо объяснения.
«Малыш Джо» удивительным образом оказывает на смотрящего тот же эффект, что и вынесенный в заглавие цветок — на своих жертв.
Фирменный формализм Хауснер, который достиг здесь, кажется, своего предела, пугает даже больше, чем сюжет фильма.
Смешной, а местами страшный арт-хоррор на очень важную тему. Это история о том, чем суррогатное счастье отличается от живого, требующего сверхусилий.
Это не Хичкок, разумеется. И не Кубрик. И вообще не режиссура. Это неистовое желание отстоять свое право женщины сидеть в режиссерском кресле.
