В красоте «Акварели», ее подозрительной гармонии выразился своеобразный экстремизм автора. Красота изображения тут средство террора зрителя. Его заставляют буквально ощутить то, что ощущает сам автор, — свою беспомощную малость.
Косаковский открыт вселенскому эксперименту, он искатель нового киноязыка, первооткрыватель, а не исследователь. «Акварель» — рефлексивная картина. Косаковский, как и его «вода», объемлет большое пространство. Он просветитель: предваряет показы своих фильмов размышлениями о человеке и природе, борется с несправедливостью.
По этой картине можно изучать психологию. Столько состояний передает вода. Она дышит, застывает, переживает. Успокаивает и порождает чувство опасности и тревоги. Укачивает до тошноты и выстраивает, как на торжественной инаугурации. Кроме гаммы состояний, гамма цветов — от металлики и золотого до черного, голубого, белого, зеленого.
Главное, за что «Акварель» следует высоко оценить — верно найденная интонация, отыскать которую не так просто. Косаковский как режиссер продолжает работу с расширением возможностей кинематографического аппарата, который, как кажется, предельно устал от обвинений в идеологическом служении и жаждет быть тем, чем он был изначально — проводником новых способов видеть, которые еще только предстоит открыть.
Аллюзия на божественное провидение получилась несколько прямолинейной, но оттого ничуть не потеряла в масштабе подачи.
Полтора часа перед нами только вода в различных ее формах, но эмоциональное напряжение — как на хорошем триллере. Или, возможно, на сеансе гипноза, когда ты впадаешь в особое состояние, где уже нет категории времени — только колыхание безбрежных космических сил.
