Визуально этот ад зрителям не явлен, однако он присутствует за поверхностью экрана не менее мощным образом: именно за фонограмму фильм был отмечен специальным «Оскаром». Сам режиссёр в одном из интервью заметил, что в данном случае звук — это и есть the film.
Но правда остается правдой: «Зона интересов» — прежде всего первый час сеанса. Дальше начинается зона страшных фактов, но это уже совсем другое кино.
В наши дни, когда кровавая история возвращается, возникает фильм Глейзера, где банальность и инфернальность уживаются в рамках одних и тех же образов. И такая трактовка больше всего отвечает природе еще не разгаданного современного злодейства.
В «Зоне интересов» катастрофа неинтересна ее персонажам — она существует для зрителя.
«Зона интересов» — это как «Дау», если бы тот был от и до драматургически придуман, до запятой прописан и впоследствии заучен артистами. Словом, никакого трансгрессивного экспириенса.
Да, «Зона интересов» — не суперглубокое, а формалистское кино, строящиеся, по сути, на одном приеме. Но чтобы вытянуть кино на одном приеме, надо быть настоящим гением, коим Глейзер, безусловно, и является.
«Зона интересов» — не сложносочинённый драматический фильм, с обыкновенной, добротной работой художников и операторов, но это с лихвой окупается за счёт изобретательности режиссуры, техничности и тонкой актёрской работы.
После просмотра «Зоны интересов» возникает противоречивое чувство: с одной стороны, тему Холокоста можно закрывать, лучше уже никто не скажет, с другой, фильм Глейзера впервые убедительно доказывает, что разговоров, фильмов и книг о Холокосте не может быть слишком много, их всегда недостаточно.
К счастью, Глейзер не ограничивается детально сконструированным мавзолеем банальности зла. «Зона интересов» располагает выискать глазами в комнатках что-то свое.
Режиссер утверждает, что снял фильм не о прошлом, а о настоящем. Он не ставил задачу снова вернуться к событиям Холокоста, он взял их в основу, чтобы напомнить — мы не отделены от истории, мы являемся ее частью, и пока мы это не осознаем, она будет повторяться.
Глейзер вовсе выносит любую правду персонажей за скобки, он не банализирует, а рутинизирует людоедское существование Хессов.
«Зона интересов» — исключительно мощное и неуютное кино.
«Зона интересов» — мастерски исполненный фильм, в целом не сказавший ничего нового на выбранную тему, но при этом напомнивший, что прошлое никуда не ушло и по-прежнему стоит на нашем пороге.
Глейзер поступает даже в каком‑то смысле подло, используя экспрессивный образ музея как безотказный способ подтверждения любых уродств нацистского духа. Ведь если целью «Зоны интересов» было рождение стилистически осязаемого кино, словно случайно обнаруженной в архивах документальной съемки, сухого исследования натуры зла и создание арт-объекта об ужасе сожительства смерти с прекрасным садом, не обманул ли Глейзер самого себя?
Режиссерский подход к теме можно назвать уместным и удачным, но зачастую сам автор не следует ему до конца. Эмоции берут верх.
Временами Глейзер сильно перебирает по вкусу, демонстрирует (в отличие от Хуциева или Ханеке) очевидности про «зло в благонамеренной облатке». Но возможно, сегодня только так можно достучаться до аудитории.
Непредвзятый подход к рассказу истории заставит некоторых зрителей чувствовать себя некомфортно, но именно поэтому «Зона интересов» обязательно станет фильмом, который еще многие годы будут обсуждать не только кинокритики, но и, наверное, психологи.
