Режиссер Вадим Абдрашитов скончался 12 февраля 2023 года. Свой последний фильм он снял ровно 20 лет назад. И все эти 20 лет Абдрашитов словно бы находился в тени постоянного автора всех снятых им историй — сценариста Александра Миндадзе, который сам ушел в режиссуру. Фигуре Миндадзе посвятила свою блестящую книгу Мария Кувшинова. Абдрашитов же так и остался в общем непонятым и недооцененным критикой. Хотя именно он снял один из самых страшных и масштабных советских фильмов-катастроф, ставший, по сути, метафорой социальной катастрофы (пост)советского человека.
Василий Корецкий
Кинокритик, старший редактор Кинопоиска
Фантасмагорическая история крушения круизного лайнера «Армавир» и последовавших за этой катастрофой странных и жутких событий стала одним из последних советских фильмов. «Армавир» задуман после 1986 года, когда потерпел крушение пассажирский пароход «Адмирал Нахимов» и утонули 423 человека. Сценарий написан в 1989-м, фильм вышел в 1990-м, в прокате появился в 1991-м. «Армавир» отмечает грандиозный тектонический разлом между позднесоветским и постсоветским; уже на следующем своем проекте, в «Пьесе для пассажира», Абдрашитов и Миндадзе столкнулись с типичной проблемой российского кино 1990-х — отсутствием денег; поиски финансирования заняли четыре года.
На «Армавире» подобных проблем не было. Группе выделили не только павильоны для сложных подводных съемок, но и два настоящих корабля. Пассажирский пароход «Федор Шаляпин» использовали для натурных съемок (в эпизоде затопления его даже смогли накренить на 30 градусов!), а для сцены собственно затопления использовали декорированный под круизный теплоход сухогруз. В распоряжении Миндадзе были сотни статистов и доступ ко всем материалам уголовного дела «Нахимова», откуда он почерпнул массу документально-криминальной фактуры. Например, помимо простых отдыхающих, на «Армавире» полно нелегалов без билетов, аферистов, профессиональных шулеров и воров, обчищающих каюты пассажиров.
Несмотря на небывалый размах, фильм был не понят ни зрителями, ни тогдашней критикой, оставшейся в полной растерянности. Причина такой реакции сегодня вполне очевидна: здесь дуэт Абдрашитова и Миндадзе достигает вершин своего метода, и каждый, двигаясь в своем направлении, вступает в противоречие с соавтором.
Миндадзе написал, как всегда, рваный, нервный сценарий — по сути, мистический триллер. Грань между кирзовой советской реальностью и призрачной потусторонностью дрогнула у него еще в «Параде планет», где метафорически убитые во время военных учений резервисты отправились в короткий отпуск по сказочным местам, сокрытым в российской глубинке («город женщин», «город стариков» и т. п.). В «Армавире» эта грань вовсе отсутствует. Мертвые выплывают из моря и, утратив память, возвращаются к живым, множатся двойники, все принимают друг друга за кого-то иного, время течет неравномерно, реальность осыпается как старая штукатурка.
Идеальную форму для подобного сюжета подберут только во второй половине нулевых, когда широкое распространение в арт-кино получит смазанная в рапиде съемка с рук, лихорадочный или ритмический монтаж, зародившийся в клипах и боевиках (см. режиссерский дебют Миндадзе, снятый Шандором Беркеши). Абдрашитов же снимал в основательной реалистической манере, показывая придуманных Миндадзе людей-призраков как советских граждан в естественной среде обитания. Результат столкновения формы и содержания сегодня производит сокрушительное впечатление.
О чем вообще был сценарий Миндазде? О том, как двое мужчин — бывших военных, ненавидящих друг друга и одновременно связанных почти мистической связью — разыскивают одну женщину, некую Марину, якобы бывшую на борту злополучного «Армавира», но спасшуюся. Один из них (герой Сергея Шакурова) вроде как капитан парохода, виновный в катастрофе (но это не точно). Он влюблен в Марину еще с ее детства — приметил соседскую девочку, когда служил в одной части со вторым, героем Сергея Колтакова. Сексуальность на грани перверсии вообще широко разлита в этой истории: персонаж Колтакова, ныне хромой вахтер с револьвером — отец Марины; он тоже привязан к ней маниакальной, совсем не отцовской любовью. Фоном всему этому идет массированная секс-революция: на борту, а после и на суше происходит какая-то непрерывная оргия, все спят со всеми, бегают по чужим каютам, воруя чужих жен и драгоценности, постоянно трясутся кусты ночного парка.
Третьим, периферийным героем становится неопрятный алкоголик в исполнении Сергея Гармаша. Именно ему в итоге достается выловленная из моря русалка Марина (забывшая все и сменившая имя на Ларису).
Все эти люди, по сути, не были людьми: в «Армавире» развивается постоянная тема Миндадзе — жизнь после смерти, инерционное движение по накатанной колее после катастрофы, уничтожившей прежний порядок вещей (Чернобыльская катастрофа — «В субботу», крушение самолета — в «Отрыве», Вторая мировая — в «Милом Хансе»). Современников в персонажах «Армавира» пугали и смущали пустота, отсутствие полноценных характеров, схематичность. Но они и были пустыми оболочками, ходячими мертвецами, двигающимися лишь благодаря своей невозможной, ненормальной страсти и стойкой памяти о прошлом.
Что сделал с этой экзистенциальной фантазией Абдрашитов? Дал призракам тело советского человека, пугающе-узнаваемого гражданина с двухдневной щетиной или усиками скобкой, в несвежей рубашке, дешевых сандалиях и с чекушкой водки в кармане мятого пиджака. И поместил этого человека в обстоятельства, немыслимые для официальной версии советского мира. Массовики-затейники в уродливых костюмах из нейлона тут становятся персонажами «Вампиров» (или «Ирмы Веп»), невыразительные мужики в пыльной одежде гонятся друг за другом сквозь людный пляж в длинной однокадровой сцене в духе Орсона Уэллса. Про гибель корабля вообще промолчим: тонны воды вливаются сквозь щели в дверях, люди сыплются за борт, гирлянды танцплощадки на палубе продолжают светить сквозь воду, те, кто не утонул, орут от отчаяния и ужаса в воздушных подушках внутри корабельных отсеков…
Эти жанровые вещи выглядят в кадре абсолютно по-советски, отчего все вместе производят ощущение тотального распада — не только стандартов и канонов советского кино, но и всего этого мира. Из трещин рушащейся империи лезут легионы бесов — подпольных воротил, безбилетных пассажиров, циркачей-оборотней, неуловимых подлецов, стремительно меняющих профессии и места жительства. Балерина может оказаться участницей ОПГ. Алкаш, живущий в сарае, стать прекрасным принцем в румынской рубашке. А капитан корабля — умереть бездомным на заснеженном полустанке. Так что звучащая в кульминации перекличка городов («Армавир!», «Воркута!», «Семипалатинск!») кажется сегодня не веселой игрой выживших и забывших трагедию, но хроникой распространения страшного разлома эпох и устоев. Сегодня здесь — завтра везде.
