В прокат выходит фильм Пабло Ларраина о кошмаре на Рождество, который переживает принцесса Диана в Сандрингемском дворце во время сбора королевской семьи. Вот что писала об этом странном сплаве фактов и фантазии Анна Меликова после премьеры в Венеции.
Канун Рождества. В огромный загородный особняк съезжаются армейские грузовики — в таких обычно перевозят оружие, спецназ или арестованных. Люди в униформе выгружают многочисленные ящики в помещение, напоминающее тюрьму или казарму. По команде ящики открываются, но в них не винтовки и не патроны, а устрицы, лобстеры, экзотические фрукты и все остальное, что будет ублажать избалованные желудки английского королевского семейства три следующих дня. Особняк этот — Сандрингемский дворец, и в нем что-то пошло не так: кто-то опаздывает. Разумеется, это Диана (Кристен Стюарт). Принцесса решила поехать без водителя и заблудилась. А может, просто захотела хоть недолго побыть на свободе. Она знает, что впереди три дня персонального ада, упакованные в рождественскую обертку, как знает об этом, кажется, уже весь мир. Брак с Чарльзом трещит по швам, и скрывать это уже невозможно.
Чилийский режиссер Пабло Ларраин начал свою карьеру с фильмов, которые непреднамеренно сложились в трилогию об эпохе диктатуры Пиночета. Он обращался к героям, находящимся на периферии большой истории: озлобленный танцор-импотент, мечтающий получить главный приз в телеконкурсе двойников Джона Траволты («Тони Манеро»); патологоанатом, который вскрывает трупы убитых во время военного переворота («Вскрытие»); рекламщик, который работает на оппозицию во время референдума 1988 года («Нет»). В следующем фильме — «Неруда» — Ларраин переместил фокус на тех, кто являлся лицом эпохи. А начиная с «Джеки», фильма о Жаклин Кеннеди, переживающей шок первых дней после убийства мужа, режиссер показывает, что у каждой эпохи есть не только мужское, но и женское лицо.
«Спенсер» начинается с титра «Сказка о реальной трагедии» — так Ларраин сразу пресекает возможные дискуссии о том, было ли все так «на самом деле» или нет. Он не знает, да его и не очень это интересует. В интервью о фильме «Джеки» Ларраин говорил, что каждый шаг известных на весь мир людей подробно зафиксирован, и лишь когда они закрывают дверь своей комнаты, они делают то, о чем никто не знает. Там реальные факты уступают место нашей фантазии. Основное действие «Спенсер» проходит за такими закрытыми дверями, но в них постоянно кто-то стучится. Как только Диана пытается уединиться в спальне или туалете, ей тут же напоминают: «Ваше Высочество, через 10 минут подадут десерт».
Когда Диана только переступает порог дворца, первое, о чем ее там просят, — исполнить ритуал, с которого начинается праздник для каждого члена семьи. Нужно взвеситься, чтобы отвечающий за порядок майор Грэгори мог проверить после окончания Рождества, набрал ли ты положенные три фунта. Потреблять еду в этом доме означает следовать традициям и быть счастливым. У Дианы на этот счет другое мнение: сама мысль, что кто-то проверяет ее вес и пытается контролировать ее счастье, запускает механизм булимии.
Рождественская атмосфера дома, напоминающая поначалу антураж из бергмановских «Фанни и Александра», быстро оборачивается гастрономическим ужасом в духе фильма «Повар, вор, его жена и ее любовник». Ритм повествования в «Спенсер» задан подачей все новых яств и систематическими побегами Дианы в туалет.
Помимо смены блюд, Диану по расписанию ждет и смена нарядов. Утро, день, вечер. Завтрак, обед, ужин. Зеленое платье, желтое, белое. Диана вращается в колесе, из которого, кажется, невозможно выбраться. Для всех ее нарядов идеально подходит жемчужное ожерелье — подарок мужа. Точно такое же Чарльз подарил и своей любовнице Камилле Паркер Боулз, и Диана это знает. За первым же обедом она долго всматривается в зеленую жидкость на тарелке, цепляется руками в свой ошейник-ожерелье и разрывает его. Жемчужины эффектно падают в суп, Диана запихивает в себя ложку за ложкой, пытается раскусить огромный жемчуг и, не сумев, проглатывает его. В следующем кадре ее шею по-прежнему украшает (сдавливает) ожерелье.
Эта сцена, как и многие другие в фильме (например, постоянные явления принцессе призрака Анны Болейн), отражает не реальную хронологию событий, а субъективные ощущения героини, все глубже погружающейся в состояние дереализации. «Спенсер» вообще не реалистический фильм, он не о реальной семье, не о реальной принцессе Диане. Это кино о состоянии потерянности, стесненности, изолированности и внутренней агонии. Диана у Ларраина — это Анна Каренина, которая едет в своем последнем поезде и шепчет в бреду: всё ложь, всё обман, всё зло. Состояние бреда подчеркивает и впечатляющий саундтрек Джонни Гринвуда из Radiohead, который смешал барочные и джазовые мотивы.
Оператор Клер Матон («Портрет девушки в огне») с помощью 16-миллиметровой камеры создает слегка растушеванное изображение, и от лица Дианы будто бы исходит свечение. Благодаря этому легкому расфокусу Кристен Стюарт иногда действительно можно принять за Диану, но Ларраина, очевидно, интересует не их сходство, а все та же мерцающая двойственность: иногда мы видим будто бы принцессу Диану, иногда Кристен Стюарт, тщательно копирующую мимику и жесты Дианы, а иногда — Кристен Стюарт, которая пытается выбраться из роли Дианы, как Диана из платья принцессы (в «Спенсер» даже есть маленькая сцена с лесбийским признанием в любви, написанная, кажется, специально под Кристен Стюарт). Несомненно, Ларраин позвал на эту роль Стюарт не только как актрису. Его интересует ее личность современной иконы стиля, находящейся под пристальным вниманием прессы; бунтарки, не желающей играть по правилам и меняющей стандарты поведения и красоты в киноиндустрии.
В финале фильма Диана спасает от предписанной протоколом кабалы дворцовых ритуалов не только себя, но и своих детей. Во время охоты на фазанов, она выходит на поле сама как мишень и запрещает своим сыновьям участвовать в бессмысленном убийстве птиц. Они садятся в машину и, напевая песенку, уезжают, чтобы поесть фастфуда. Этот хеппи-энд не выглядит убедительным: куда больше для финала подошел бы открывающий кадр. Грузовики, груженые деликатесами, один за другим переезжают лежащего на дороге мертвого фазана.
