Несмешная девчонка: Почему Кристен Стюарт — это очень серьезно

Десять лет назад Кристен Стюарт впервые появилась на экранах в роли Беллы Свон — простой школьницы, полюбившей вампира. Их отношения с партнером по площадке Робертом Паттинсоном были эталоном голливудского романа, но вдруг что-то пошло не так. Стюарт принялась последовательно разрушать свой глянцевый образ, превратилась в гей-икону и донесла до армии фанатов свой девиз, который как нельзя лучше подошел рефлексирующему поколению миллениалов: «It’s ok not to be ok».

Выход из «Сумерек»

В конце ноября 2008 года 18-летняя актриса Кристен Стюарт присела на крыльце своего дома в Лос-Анджелесе и привычным движением раскурила трубку с марихуаной (до легализации травы в Калифорнии оставалось еще 10 лет). В то же мгновение из кустов раздались щелчки камер папарацци. Накануне первые «Сумерки» вышли на экраны кинотеатров во всем мире, и нормальная жизнь для нее закончилась. Началась многолетняя борьба за право оставаться собой под пристальным вниманием камер, под неимоверным давлением прессы, продюсеров, рекламодателей и миллионной армии поклонников.

Пять серий «вампирской саги» по мотивам романов Стефани Майер заработали во всем мире около трех с половиной миллиардов долларов. То, что сначала презрительно именовали фильмом для маленьких девочек, оказалось началом одной из самых успешных франшиз в истории кино, фактически открыв для индустрии новый перспективный сегмент рынка — тех самых «девочек», интересы которых раньше учитывались далеко не в первую очередь. «Сумерки», рассказывающие о любви обычной старшеклассницы и прекрасного вампира, идеально совпадали с бурей чувств, бушующей в груди каждой взрослеющей девушки: жажда любви и одновременный ужас перед всем миром физиологии, для женщины неизбежно встающий рядом с любовью — страх дефлорации, страх крови, страх боли, страх перед возможной беременностью, тысячи других страхов, не менее сильных, чем желание (неудивительно, что из фанфика «Сумерек» выросли садомазохистские «Пятьдесят оттенков серого»). Юная Кристен Стюарт с ее угловатой пластикой, вечным колебанием между недоумением и решимостью идеально подошла на главную роль в этой новой вариации классической, звучавшей еще в античности темы «дева в беде».

Популярность «Сумерек» стала жестоким экспериментом над психикой исполнителей главных ролей. Поклонники и таблоиды до сих пор задаются вопросом, не был ли вспыхнувший на площадке роман между Стюарт и ее партнером Робертом Паттинсоном исключительно рекламным трюком. Очевидно, что продюсеры как минимум не препятствовали этим отношениям, освещенным со всех сторон вспышками фотокамер. По крайней мере с того момента, как Стюарт во время съемок первой серии исполнилось восемнадцать. Но среди фанатов саги немного и тех, кто до сих пор оплакивает феномен Robsten — союз двух молодых актеров, прекративший свое существование в 2012-м. Тогда, в год выхода последних «Сумерек», Кристен сфотографировали во время свидания с Рупертом Сандерсом, женатым режиссером ее нового проекта «Белоснежка и охотник» (Дональд Трамп тогда посвятил измене века несколько разгневанных твитов). Публичные извинения актрисы перед Паттинсоном в итоге не помогли, мечтам фанатов о красивой свадьбе и выводке малышей не суждено было сбыться.

Закончилась и биография стандартной голливудской старлетки с волосами до пояса, в платье и на каблуках, идущей по жизни рука об руку с партнером из самого успешного фильма в ее карьере. Крах мифа, возникшего вокруг «Сумерек», стал для Кристен Стюарт началом персонального освобождения.

До «Сумерек»

Стюарт стала актрисой по праву рождения: Лос-Анджелес, Калифорния; агент заметил ее на сцене во время школьного спектакля. Оба ее родителя имели отношение к кино: отец — как менеджер на съемках, мать — как сценарный редактор (ее имя можно видеть, например, в титрах фильма «Три икса» с Вином Дизелем и Азией Ардженто). Джон и Джулс, несколько лет назад подавшие на развод, очевидно, были колоритной парой, показавшей своим четверым детям (двум родным и двум приемным) достойный образец голливудского рок-н-ролла: он — в черной шляпе и длинными седыми прядями едва ли не до пояса, она — покрытая татуировками, живущая на ранчо с волками и лошадьми.

Одна из первых работ Стюарт — хитрющая девочка в рекламе Porsche 911. Она день за днем специально пропускает автобус, чтобы папа подвез ее до школы на своем спорткаре. Первая по-настоящему заметная роль — дочь героини Джоди Фостер в «Комнате страха» Дэвида Финчера (2002). Звезда «Молчания ягнят» на рубеже веков считалась интеллектуальной актрисой номер один, воплощая на экране новый, более резкий и сильный женский тип. И решительная девочка-подросток, с которой ей пришлось прятаться от грабителей в секретном помещении, оказалась на нее удивительно похожа.

Уже в «Комнате страха» можно видеть весь набор актерских приемов Стюарт, которые потом после «Сумерек» будут передразнивать многочисленные пародисты (считается, что с нее срисована и неуклюжая агент Войд из второй «Суперсемейки»): тяжелый взгляд из-под полуопущенных век, приоткрытый рот, сдержанный вздох, короткий кивок головы вместо тысячи слов, мрачная решимость перед лицом неизбежного, гримаса преодолеваемой боли. Девочка на пороге диабетической комы или Белла Свон из «Сумерек», навеки привязанная к вампиру (и еще немного к его конкуренту-оборотню), молчаливая служанка, терзаемая хозяином, в фильме о Лиззи Борден — на долю многих ее известных героинь всегда выпадали исключительные испытания, которые только им одним и были по силам. В «Комнате страха» различимы даже знаменитые мешки под глазами актрисы — те, что хейтеры впоследствии будут называть результатом ее разгульного образа жизни.

За фильмом Финчера последовали «Дьявольский особняк» Майка Фиггиса, приключенческая комедия «Запретная миссия», где Стюарт сыграла еще одну девочку-сорванца. В фэнтези Джона Фавро «Затура» ее героиня, вздорная старшая сестра двух маленьких мальчиков, большую часть действия проводит в состоянии криогенной заморозки. Примерно то же ее амплуа — капризной красотки-старшеклассницы — использует Барри Левинсон в своей комедии «Однажды в Голливуде». Самой серьезной и самой ценной для самой Стюарт работой в период до «Сумерек» стала маленькая независимая картина «Говори», в которой ее героиня теряет дар речи после изнасилования на школьной вечеринке. Ей (и зрителям) остаются лишь внутренние, полные горького сарказма монологи. Надо ли уточнять, что отсутствие реплик позволило актрисе полностью построить роль на фирменном приеме — выражении едва сдерживаемой боли на лице.

И до «Сумерек», и после в фильмографии Кристен Стюарт было немало картин, которые вряд ли вызовут серьезный интерес даже у самых преданных ее поклонников. Возможно, она так и осталась бы актрисой проходного инди-кино с великим прошлым и редкими попытками выбраться на территорию блокбастеров, если бы не появился французский режиссер Оливье Ассайас.

Всемирно известна во Франции

Когда в мае 2014 года в конкурсе Каннского фестиваля показали фильм Ассайаса «Зильс-Мария», критики как будто заново увидели и заново открыли молодую актрису, которая появилась на экране в роли ассистентки европейской театральной и кинозвезды в исполнении Жюльет Бинош. Скромная, сдержанная, остроумная — помощница Вэл казалась воплощением адекватности на фоне своей вздорной нанимательницы, к которой, впрочем, она явно испытывала взаимное влечение, не совсем сексуальное, но и не далеко от того.

Киноман Ассайас вставил в сценарий дополнительную сюжетную линию старлетки (Хлоя Грейс Морец), которая прославилась благодаря предельно идиотскому подростковому блокбастеру. Сцена, в которой главные героини смотрят в кинотеатре этот хит и смеются, кажется актом персонального экзорцизма: Стюарт в роли ассистентки, самого маленького винтика в механизме шоу-бизнеса, глядит со стороны на персонажа, прототипом для которого послужила она сама. Благодаря «Зильс-Марии» Кристен Стюарт стала первой американской актрисой, получившей главную французскую кинопремию «Сезар» (за лучшую роль второго плана) и абсолютной любимицей Каннского фестиваля, где с тех пор ее каждый год стараются заполучить под разными предлогами — то с большой премьерой, то с собственной режиссерской работой, короткометражкой Пойдем поплаваем, то в составе основного жюри.

Через два года после «Зильс-Марии» Ассайас представил в Каннах новую картину «Персональный покупатель». На этот раз Кристен была отведена главная (и едва ли не единственная) роль. Девушка со способностями медиума живет в Париже, закупает модную одежду для еще более вздорной клиентки, переписывается с неизвестным через iMessage и ждет сигнала с того света от недавно умершего брата. Ассайасу удалось создать эфемерный фильм о погоне за призраком на границе чистого жанра и авторского кино, триллер об ускользающей современности, в котором двигателем сюжета становится текстинг, а профессией героини — странноватый вид сервиса, который еще поколение назад показался бы безумным занятием. И все то, что так хорошо умеет делать Стюарт — сосредоточенность, одновременная неуверенность и решимость, внутренняя боль, погружение в себя на грани аутизма, — стали центром этого необычного повествования.

Вуди Аллен, у которого Стюарт в том же 2016 году сыграла в «Светской жизни», часто говорит, что в молодости мечтал стать «иностранным режиссером» (то есть более интеллектуальным, более интересным, чем американские). Благодаря «Зильс-Марии» и «Персональному покупателю» Кристен Стюарт удалось стать отчасти «иностранной» актрисой. Как и Аллен, Ассайас всегда умел украсть для своего фильма звезду из другой киновселенной и раскрыть ее по-новому (в 1990-е у него снималась и Хлоя Севиньи, партнерша Стюарт по «Мести Лиззи Борден»). Он разглядел и поймал Стюарт в момент радикальной трансформации — окончательного освобождения от навязанной извне роли. Эту энергию перехода он использовал в двух своих фильмах, которые и для него, и для нее стали самыми интересными работами в карьере.

Джеймс Дин поколения миллениалов

«Мне нравится играть, но я не собиралась становиться голливудской звездой», — сказала как-то раз Стюарт. Американская пресса называет ее Джеймсом Дином своего поколения (то есть «легендой, выражающей дух времени»), но вряд ли кто-то сочтет ее «бунтарем без причины». Очевидно, что многолетняя работа над проектом с огромным потенциалом прибыли жестко ограничивала публичное поведение участников. Тем радикальнее стала смена имиджа и стиля жизни актрисы, после того как «Сумерки» закончились.

Едва ли не каждый день папарацци публикуют новые фото Кристен: всклокоченные короткие волосы, рваные джинсы, резинка от спортивных трусов поверх микроскопических шорт, наполовину обрезанная старая футболка Роберта Паттинсона. Пресса называет ее королевой «слизкора» (от «sleazy» — «неряшливый»), чувству стиля которой может позавидовать сам Шайа ЛаБаф. На Каннском фестивале женщинам запрещено идти по красной ковровой дорожке без каблуков? Что ж, Кристен пройдет несколько шагов перед фотографами, а потом снимет туфли и поднимется по лестнице босиком (в Chanel, чьим лицом она все еще является, должно быть, схватились за голову). Все голливудские знаменитости отправились на «Золотой глобус» и публикуют селфи в красивых нарядах? В тот же миг Кристен Стюарт, у которой нет публичных аккаунтов в социальных сетях, мелькает в Instagram приятеля — стоит в спортивном костюме в каком-то гараже.

Фокус в том, что, в отличие от того же ЛаБафа, Стюарт ничего не делает специально. Она выходит на улицу в трусах, потому что ей действительно все равно. И туфли на ковровой дорожке снимает просто потому, что босиком удобнее. Папарацци и внимание публики принесли ей так много тревог, что однажды она, похоже, решила просто жить и работать так, как будто всего этого не существует.

Похожим образом выглядит и ее отношение к популярному в Голливуде политическому активизму. Стюарт никогда не пыталась возглавить колонну демонстрантов, но никогда и не уклонялась от прямых вопросов (как не уклонилась она от участия в коллегии присяжных, на несколько дней отпросившись со съемок «Сумерек»). Когда в 2016 году пресса заметила, что актриса встречается со своей ассистенткой Алисией Карджайл (а потом и с французской певицей Соко, и с моделью Victoria Secret Стеллой Максвелл, и с блогером Сарой Динкин), стало понятно, что это первая в Голливуде звезда такого масштаба, не скрывающая своих однополых романов. От Стюарт (как когда-то и от Джоди Фостер) ждали официального каминг-аута и деклараций в поддержку ЛГБТ-сообщества. Но не дождались ничего, кроме шутки в эфире SNL («I'm like so gay, dude»; «чувак» — это Дональд Трамп, проклинавший ее в Twitter за измену Роберту Паттинсону) и объяснения в интервью: не надо ничего декларировать, не стоит закрывать перед собой никакие двери, надо просто жить и меняться.

Ее декларации в другом — не в публичных заявлениях, а в работе. Очевидно, что в последние годы Стюарт все чаще выбирает проекты, которые затрагивают сложные и неоднозначные аспекты женской сексуальности и женской судьбы, охотнее работает с режиссерами-женщинами. В «Лиззи» ее героиня — служанка, помогающая легендарной Лиззи Борден убить отца-тирана. В фильме «Джеремая Терминатор ЛеРой» она играет реально существующую молодую женщину, которая несколько лет исполняла в светских салонах роль мальчика-писателя. В ближайших планах — «Самое счастливое время года», лесби-ромком Клеа ДюВалл и «Ангелы Чарли» Элизабет Бэнкс (профеминистский перезапуск известной франшизы про девушек-суперагентов). Ничуть не удивляет и материал, выбранный ею для собственного полнометражного режиссерского дебюта — роман «Хронология воды», написанный Лидией Юкнавич, женщиной трудной судьбы. Пловчиха, потерявшая ребенка, она долгие годы стеснялась своих писательских амбиций и едва не погибла от депрессии.

Кристен Стюарт еще нет тридцати. Она побывала на пике славы и легко сошла с этого пика, разочаровав одних и став для других ролевой моделью — моделью, подобной которой не было у предыдущих поколений. Никого не поучая, она научила сотни тысяч молодых женщин не стесняться себя и не бояться собственной сексуальности. Посмотрим теперь, как она будет учить их взрослеть.