От мистера Чипса к Тони Монтане: Мемуары Брайана Крэнстона

Прежде чем сыграть самую известную свою роль — школьного учителя химии, начавшего варить метамфетамин ради спасения своей семьи, в сериале «Во все тяжкие», — американский актер Брайан Крэнстон перепробовал множество ролей, причем как на экране, так и в жизни. В кино он прежде всего был известен как комик (незадачливый папа Хэл из сериала «Малкольм в центре внимания» и стоматолог Тим Уотли из «Сайнфелда»). В реальности он успел побывать разносчиком газет, охранником, маляром, священником и, наконец, подозреваемым в убийстве. Мемуары Брайана Крэнстона «Жизнь в ролях», только что опубликованные издательством «АСТ», — это история карьеры, полной взлетов и падений; история человека, прошедшего долгий путь от маленького мальчика, брошенного отцом, до кинозвезды; история, в которой он не скрывает ничего и рассказывает о себе читателю с предельной честностью.

С разрешения издательства «АСТ» КиноПоиск публикует избранные отрывки из книги, в частности о том, как Крэнстон получил роль Уолтера Уайта и как он выбирает новые роли сегодня, будучи всемирно известным актером.

Безработный актер

Как-то раз, сидя в кегельбане и подбадривая свою дочь, я вдруг услышал, как зазвонил мой мобильник. Наблюдая, как стремительно катится по дорожке брошенный дочерью шар, я нажал на кнопку ответа. Это был Питер Лигуори, в то время занимавший должность президента компании «Фокс телевижн нетуорк». Я был хорошо знаком с ним еще со времен съемок сериала «Малкольм в центре внимания». Питер мне нравился, он был очень приятным человеком.

Когда заканчивался седьмой сезон «Малкольма», он предупредил занятых в сериале актеров, чтобы они постоянно были на связи. Это означало, что, возможно, будет принято решение о съемках восьмого сезона. Я лично с удовольствием провел бы еще год, играя полюбившегося мне Хэла. Мы все знали, что новости могут появиться в любой момент. Когда же они появились, они оказались совсем не теми, которых я ждал.

В результате я оказался в весьма хорошо знакомом мне положении безработного актера. Незадолго до этого я снялся в двух комедийных пилотных проектах. В обоих случаях я пробовался на роль отца-недоумка.

Шар, пущенный Тейлор, с негромким щелчком сбил кегли. Именно в этот момент Питер, успевший произнести несколько приличествующих случаю фраз, пригласил меня на роль в пилотном проекте, который планировалось запустить в следующем году. Шоу называлось «Медсестры». По сути, речь шла о новой версии сериала «Анатомия страсти», в которую добавили эротики. Питер предложил мне роль заведующего отделением неотложной помощи в одной из больниц Филадельфии. Положение осложнялось тем, что дочь моего персонажа была одной из главных медсестер на этаже. Это уже таило в себе зародыш драмы. Шоу, как следовало из сценария пилотного выпуска, должно было показать реальную жизнь младших медработников со всеми ее горестями и превратностями — как на работе, так и вне ее. Да, и еще одна деталь: все участники сериала, включая моего героя, вели в больнице, то есть на своем рабочем месте, весьма активную сексуальную жизнь.

Должен сказать, что после нескольких лет работы в сериале «Малкольм в центре внимания» в роли незадачливого отца главного героя, способного, сбривая с груди электробритвой густую растительность, вдруг с удивлением обнаружить у себя солидный живот, меня вряд ли можно было назвать секс-символом. Теперь же мне предстояло сыграть квалифицированного врача, руководителя коллектива медиков, спасающего людям жизни и весьма уверенного в себе человека. И к тому же в первой же серии мне предстояло заняться сексом прямо на столе в своем кабинете с молодой сотрудницей. Не скрою, мне это польстило.

К сожалению, сценарий «Медсестер» был, как бы это сказать помягче, слабовато проработан.

За долгие годы я выработал свой подход к выбору проектов. Суть его можно свести к простой формуле: ставь на хорошо прописанный текст, и он тебя не подведет. Хороший сценарий для актера — это все. Дайте плохой сценарий хоть самой Мэрил Стрип — даже она вытянет финальный продукт максимум на удовлетворительный уровень. Игра же обычного актера будет низкого качества — того же, что и сценарий.

Итак, хотя мне весьма польстило предложение сняться в сериале «Медсестры», я, тем не менее, сразу понял, что он не для меня. Зато мне очень хотелось принять участие в съемках сериала под названием «Во все тяжкие».

Помню, мне позвонил мой агент.

— Ты помнишь Винса Гиллигана? — спросил он.

— Нет, — ответил я.

— Ну, того, из «Секретных материалов»?

— А, да-да. Кажется. Впрочем, я не уверен.

— Это он написал пилотный сценарий.

Прошло восемь лет с тех пор, как я снимался в роли Патрика Крампа [в сериале «Секретные материалы»]. Однако Винс, как видно, по каким-то причинам меня запомнил, если решил, что я обладаю необходимыми качествами, чтобы сыграть главного героя в его новом шоу.

О господи, это какой-то кошмар!

Я прочел пилотный сценарий не отрываясь и был поражен: он оказался превосходным.

Знакомство с моим персонажем по имени Уолт происходит в день его рождения. Он просыпается далеко не в лучшем настроении еще до рассвета, без всякого желания проделывает утреннюю зарядку, с трудом проглатывает ломтики вегетарианского бекона, которые его беременная жена выложила на его яичницу в виде цифры 50. И отправляется на работу. Уолт преподает химию в средней школе. Когда-то его называли блестящим ученым, теперь же он безуспешно пытается найти среди школьников хоть одного, кто проявил бы интерес к его предмету и к его объяснениям на уроках. Он пытается внушить своим ученикам, что химия изучает происходящие в мире изменения. Вся жизнь есть не что иное, как непрерывное изменение. Она состоит из определенных циклов, которые следуют один за другим, а затем повторяются.

Однако его ученикам на это наплевать.

Еще Уолт подрабатывает мытьем автомобилей. Он занялся этой работой, чтобы оплатить курсы физиотерапии для сына, страдающего церебральным параличом, поскольку страховка эти расходы не покрывает. Начальник Уолта, Богдан, считает его глупцом и обращается с ним без всякого уважения. В свой день рождения Уолту приходится покрывать специальным лаком покрышки автомобиля одного из своих учеников. «Эй, мистер Уайт! Учтите, мои шины должны сиять!»

Когда Уолт едет домой на своем «Понтиак Ацтек», выкрашенном в невероятный цвет мякоти авокадо, крышка перчаточного ящика в салоне не желает закрываться. Войдя в дом, Уолт с трудом продирается сквозь толпу унылых гостей, пришедших на вечеринку по случаю его дня рождения. Привет, привет, как поживаете? Вино в картонных пакетах, исподтишка говорящая про Уолта гадости невестка, туповатый зять, хвастающийся всем и каждому, что он работает в управлении по борьбе с наркотиками.

Жена не обращает внимания на то, что Уолт явно находится в депрессии. Во время сексуальной сцены она, сохраняя полное равнодушие, пытается довести его до оргазма мануальным способом, но делает это совершенно равнодушно, одновременно напоминая мужу о необходимости покрасить стены в спальне, расположенной с задней стороны дома, и следить за продажами на сайте электронного аукциона «Ибей». Чуть позже она просматривает отчет по кредитной карте и ругает Уолта за то, что в прошлом месяце он потратил на местной спортивной арене 15 долларов 88 центов.

О господи, это какой-то кошмар! Но, оказывается, все может быть и еще хуже. Однажды Уолт во время работы на автомойке падает в обморок. Его отвозят в больницу, где доктор с прокурорской интонацией спрашивает у него, курит ли он. Нет, отвечает Уолт. У вас рак, сообщает ему врач. Неоперабельный. В лучшем случае при проведении курсов химиотерапии вам осталось жить года два.

Уолт никак не может заставить себя рассказать обо всем жене. Сидя на заднем дворе, он механически зажигает одну за другой спички и бросает их в давно не чищенный бассейн. Каждый раз, когда он чиркает спичкой о коробок, происходит химическая реакция. Вся жизнь — химия, думает Уолт и бросает в воду очередную спичку. (Тут я вдруг вспомнил заросший зеленью бассейн из своего детства.)

Уолт едет прокатиться на патрульной машине со своим зятем и случайно видит бывшего ученика, сбегающего из разгромленной полицией лаборатории по производству метамфетамина. Джесси Пинкман? Ха! Легкие деньги за продажу мета. А ведь изготовление наркотиков — это просто химия. Он мог бы заработать на оплату своих медицинских счетов и заодно оставить хоть немного средств семье. Ему очень хочется хоть что-нибудь оставить своим близким. Мы все этого хотим.

Таким было содержание первой серии «Во все тяжкие».

От мистера Чипса к Тони Монтане

Я не уверен, что сразу понял смысл названия этого телешоу, но сценарий был просто великолепен. Такие мне, пожалуй, еще не попадались. Сложный, лихо закрученный сюжет, прекрасно прописанные характеры героев, неожиданные повороты, заставляющие в нетерпении гадать, что же будет дальше.

В общем, роль Уолтера Уайта стала моей мечтой. Я просыпался по ночам, думая об этом персонаже. Он заставил меня вспомнить о тех временах, когда я, застряв в лесу рядом с автомагистралью Блю-Ридж, был настолько увлечен творчеством Ибсена, что переставал замечать хлещущий сверху дождь. Мне трудно описать, как важно для актера найти по-настоящему понравившийся ему сценарий — глубокий, полный юмора и человечности. Это настоящее сокровище, поверьте мне. И это был именно такой случай. Я не знал, как, в каком направлении будет развиваться эта история. Но я был уверен, что должен это сыграть.

Моя встреча с Винсом должна была состояться через неделю. Я попросил моего агента перенести ее на более ранний срок. Собираясь в офис студии «Эй-Эм-Си», расположенной в западной части Лос-Анджелеса, я знал, что мне отведено 20 минут, но в итоге просидел у Винса полтора часа.

— Ты знаешь, как должен выглядеть главный герой? — поинтересовался я.

— Ну да, вроде того, — с улыбкой ответил Винс.

Я решил поделиться с ним кое-какими идеями, которые возникли у меня в процессе чтения сценария и последующих размышлений.

— Этот человек упустил в жизни столько возможностей! По нему это сразу видно, — втолковывал я. — Он носит усы, но они не придают ему мужественности. Ты смотришь на него и не понимаешь: чего ради он их отпустил? Волосы у него неопределенного цвета, кожа не бледная и не смуглая. Вся его одежда песочного и серо-коричневого цветов, словно он маскируется на местности. Пытается стать незаметным, невидимым — для общества, для самого себя. Весит он где-то 185 фунтов, но при этом тело у него дряблое, словно непропеченное тесто.

Я так ясно видел перед собой этого героя! Я знал, как он ходит, какая у него осанка. Он передвигался, ссутулив плечи, отчего выглядел намного старше. Я представлял себе человека, чем-то похожего на моего отца.

Когда я поинтересовался у Винса, в каком направлении будет развиваться сериал, он сказал:

— Персонаж, который привлек твое внимание, будет постепенно эволюционировать от мистера Чипса к Тони Монтане (первый — персонаж фильма «До свидания, мистер Чипс» о старом школьном учителе, второй — главный герой «Лица со шрамом» — Прим. ред.).

— То есть превращаться из положительного персонажа в отрицательного? — уточнил я.

Винс кивнул и с лукавым выражением лица добавил:

— Если, конечно, мне позволят.

Я не поверил своим ушам.

До сих пор все без исключения телесериалы базировались на том принципе, что зрители любят их героев. И еще все всегда исходили из той непреложной истины, что публика хочет видеть на экране героев, которые не меняются. Ведь даже такой нетипичный главный персонаж, как Тони Сопрано, на протяжении всего сериала остается одинаковым. Тони Сопрано — это Тони Сопрано.

Винс же предлагал отказаться от классической модели успешного телесериала. Уолт как личность должен был меняться и к концу шоу превратиться в совершенно другого человека.

— Ты в самом деле собираешься идти по этому пути? — еще раз уточнил я.

— Ну да, таков план, — ответил Винс, посмеиваясь.

— Но ведь за всю историю телевидения такого никто не делал. Ты это понимаешь?

— Что ж, возможно, это сработает, — пожал плечами Винс.

Я не был уверен в том, что все пойдет именно так, как рассчитывал Винс Гиллиган. Но я точно знал, что хочу участвовать в этом проекте. Очень хочу.

Дома я вручил сценарий Робин и сказал:

— Когда будешь читать, учти, что сниматься это будет в штате Нью-Мексико.

Так уж у нас было заведено: если я раздумывал над предложением, которое могло серьезно изменить нашу жизнь, моя жена тоже принимала участие в процессе принятия решения. В данном случае было очевидно, что, если я получу роль и сериал пойдет, мне придется много времени проводить вдали от дома.

Ознакомившись с пилотным сценарием, Робин увидела в нем то же, что и я.

— Черт возьми, — сказала она. — Ты должен это сыграть.

Без всяких проб

Руководство канала хотело попробовать на роль Уолта пятерых или шестерых актеров. Одним из них благодаря Винсу стал я. Вскоре я узнал, что другими кандидатами были Мэттью Бродерик и Стив Зан. Но Уолтер Уайт — сложный герой. Это Джекил и Хайд. При всем таланте Мэттью Бродерика я не был уверен, что он способен на подобное раздвоение. А вот Стив Зан, пожалуй, да.

Винс был убежден, что роль должна стать моей. Представители канала и студии сказали:

— Кто? Брайан Крэнстон? Ненормальный папаша из «Малкольма в центре внимания»? Нет, это не то, что нам нужно. Давайте поищем еще.

Винс встал на мою защиту.

— Поймите, он актер. Он может сыграть кого угодно. Это его профессия.

Он прислал создателям и организаторам производства сериала кассету с эпизодом из «Секретных материалов», где я сыграл Патрика Крампа, и они поняли, что я действительно могу быть разным. Не знаю, насколько я им понравился, но по крайней мере они увидели, что я актер не одного амплуа, и стали всерьез рассматривать мою кандидатуру.

Тем не менее в разговорах с Винсом они настаивали на том, что следует устроить полномасштабные пробы и посмотреть на роль Уолтера Уайта хотя бы полдюжины актеров. Разумеется, я тоже должен был войти в список претендентов. Кроме меня и тех, кого я уже назвал, в него, насколько мне было известно, собирались включить Кристиана Слэйтера, Пола Маккрейна, Адама Годли, Джона Кэрролла Линча и Генри Томаса.

Разумеется, я готов был принять участие в кастинге на общих основаниях. Но это было рискованно. Как бы ни подходила тебе роль, всегда может найтись кто-то, кто покажется комиссии более убедительным или будет иметь преимущество благодаря особым отношениям с кем-то из руководства. В результате роль вполне может ускользнуть. Такое случается.

Мои конкуренты были очень хорошими актерами, так что роль в принципе могла достаться любому из них. Я решил помолиться. Господи, разве не прекрасно было бы, если бы роль без всяких проб просто взяли и предложили мне?

И вдруг у меня возникла сумасшедшая идея.

Я позвонил своим главным агентам, Бретту Хансену и Кевину Столперу, и сказал:

— Послушайте, вы можете как-нибудь пустить в Голливуде слух, что мне предложили роль в пилотном проекте канала «Фокс» — «Медсестры»?

Я рассуждал таким образом: возможно, если представители конгломерата «Сони» и «Эй-Эм-Си» узнают, что меня пригласили в другой сериал, они, чтобы опередить конкурентов, тут же предложат мне роль в шоу «Во все тяжкие», положившись на выбор Винса Гиллигана. Разумеется, не было никаких гарантий, что мои расчеты оправдаются, но попробовать стоило, не так ли?

Бретт и Кевин немного поразмыслили над моей идеей, после чего сказали, что знают кое-кого, кто сможет организовать нужную утечку информации строго конфиденциально.

Наш разговор состоялся в четверг. Директор по кастингу сериала «Медсестры» поставил условие, что я должен сообщить свой ответ во вторник. В случае моего отказа это давало ему возможность подобрать на роль кого-то другого. Это было вполне резонное требование. Таким образом, мне оставалось на размышление пять дней, включая выходные. Миновала пятница. Тишина. Может быть, я неправильно рассчитал время распространения слухов? Ведь эпоха «Твиттера» и «Фейсбука» еще не наступила. Прошел понедельник. И снова ничего. Черт. Наконец наступил вторник. Ну что ж, делать нечего.

Я попросил Бретта и Кевина позвонить на телеканал «Фокс» в конце рабочего дня и вежливо отклонить предложение принять участие в съемках сериала «Медсестры». Притом что мне льстила представившаяся возможность сыграть роль любвеобильного жеребца, ради участия в этом шоу я был не готов каждый день вставать в пять утра.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как готовиться к пробам на роль в шоу «Во все тяжкие» на общих основаниях.

И вдруг после полудня я услышал телефонный звонок. Это был Дон Стейнберг, директор по кастингу компании «Сони». Произошло чудо: он предложил мне роль в сериале «Во все тяжкие» без всяких проб.

Я так и не узнал, почему было решено отказаться от полномасштабного кастинга. Да это и неважно. Главное, роль досталась мне. Это все, что имело для меня значение.

Я вспомнил историю со съемками моего фильма «Последний шанс». Если бы они заняли хотя бы на неделю больше времени, я не оказался бы вовремя на месте и не смог бы попробоваться на роль в «Секретных материалах». Если бы мой персонаж в «Последнем шансе» не имел явного сходства с Крампом, кто знает, возможно, я бы его не сыграл. Если бы сериал «Малкольм в центре внимания» продлили еще на сезон, роль Уолтера Уайта досталась бы не мне, а кому-то другому.

Похоже, все повороты судьбы, в том числе те, которые воспринимались мной как неудачи и удары судьбы, вели меня к этой работе.

Специалист по статистике

К тому времени, когда съемки «Во все тяжкие» подошли к концу, я был буквально завален предложениями. Мне нужна была система, которая помогла бы мне быстро сортировать и оценивать их. Я придумал основные критерии. Их оказалось пять: сюжет, сценарий, роль, режиссер, съемочная группа.

Вот пример того, как все это выглядело на практике.

Вот несколько конкретных оценок: «Операция „Арго“» — 19; «Трамбо» — 17; «Афера под прикрытием» — 15; «Почему он?» — 15; «Годзилла» — 15; «Во всем виноват енот» — 16. Главными для меня были сюжет и сценарий. Если сюжет слаб и неубедителен, а сценарий плохо написан, уже не важно, каков главный герой. Режиссер фильма — гениальный Ридли Скотт, но сюжет и сценарий так себе? Надо все как следует взвесить и, возможно, отказаться. Впрочем, подобные сочетания встречались нечасто. Хорошие режиссеры разбираются в сюжетах и сценариях.

Съемочная группа — весьма непредсказуемый фактор. Я всегда старался выяснить, каково отношение студии к проекту, есть ли среди занятых в фильме актеров кто-то, с кем я уже пересекался, или кто-то, с кем мне всегда хотелось поработать вместе. В общем, здесь много важных деталей.

Отдельный вопрос — деньги. Мои агенты ориентированы на то, чтобы заключать максимально выгодные сделки. Поэтому я в основном полагаюсь на них. Если они считают, что данный договор стоит заключить, я обычно соглашаюсь с ними. Но для меня деньги не являются главным критерием при выборе того или иного проекта. Я стараюсь сделать так, чтобы мои творческие интересы не были напрямую связаны с интересами финансовыми. Жить я привык по средствам, поэтому в этом нет необходимости.

Разумеется, время от времени встречаются предложения, которые слишком хороши, чтобы от них отказываться. Взять, к примеру, историю с финалом футбольного чемпионата 2015 года.

Мне предложили сняться в рекламе, которую собирались крутить по телевидению во время трансляции финального матча — и после этого больше никогда. Сюжет ролика был такой. Женщина приходит к фармацевту и вдруг обнаруживает за прилавком Уолтера Уайта. Задумка была забавная, а оплата работы такая, что даже страшно становилось. Я подумал, что буду дураком, если откажусь. В конце концов, снявшись один раз в таком ролике за баснословный гонорар, я получал возможность при желании поучаствовать сразу в нескольких низкобюджетных проектах.

В моей жизни бывало всякое. Временами я был отчаянно беден, временами богат. Не скрою, второй вариант кажется мне более привлекательным. Но главное состоит в том, что теперь, когда деньги не имеют для меня такого большого значения, как раньше, я могу в большей степени сосредоточиться на качестве своей работы.

Однажды на съемочной площадке сериала «Во все тяжкие» появился Уоррен Баффетт. Мы обещали записать для него небольшой скетч, который должен был демонстрироваться на ежегодном собрании акционеров его компании. В скетче должен был сняться сам финансовый гуру и мы с Аароном Полом. Это был довольно забавный отрывок. Во время перерыва я задал Уоррену вопрос, который наверняка задавали все, у кого была такая возможность: в чем секрет вашего успеха? О, никакого успеха нет, ответил он в своей обычной дружелюбной манере. Нужно просто чаще принимать правильные решения, чем неправильные, и все будет в порядке.

Шкала Крэнстона по оценке проектов — ШКОП — не что иное, как воплощение этого простого принципа. Ошибки неизбежны. Но главное — чтобы в большинстве случаев правильный выбор преобладал над неправильным.