Белая лошадь на экране

Говорят, историю кино можно изучать не только по датам и поворотным событиям, но и по центральным образам, которые меняются вместе с искусством. Белая лошадь не исключение. Начав свою карьеру в кино как яркое пятно в черно-белых фильмах, она со временем превратилась в сложный символ. Никудышные авторы превращали ее в жуткий штамп, а гениальные режиссеры создавали образы, которые вошли в сокровищницу мирового кинематографа. КиноПоиск обратился к ключевым фильмам, мультфильмам и сериалам, в которых белая лошадь имеет важное смысловое или стилистическое значение, и выяснил, почему этот кинообраз сегодня переживает второе рождение.

Белая лошадь в черно-белом кино

Снять белую лошадь в черно-белом фильме — все равно что привнести в него цвет. В начале ХХ века одного этого было достаточно, чтобы привлечь яркую «актрису» к самым разным ролям. В короткометражке «Кузнец» 1922 года комик Бастер Китон прекрасно обыграл эту особенность. Его герой — механик, но, отдавая дань эпохе, починку автомобилей он совмещает с ковкой лошадей. Разрываясь между двумя транспортными средствами в своем ангаре, он не замечает, как масляными руками постоянно касается белой красавицы, оставляя на ней черные отпечатки.

Или так: чтобы рассмешить непритязательного зрителя в 1929 году, Стэну Лорелу и Оливеру Харди было достаточно притащить белого коня в гостиную («Опять ошибка!»). Там он отведал воды из аквариума, сжевал цветы в горшке, а в завершение прыгнул на черный рояль (да-да, белый конь на черном рояле).

Куда сложнее работают белые лошади в поэтике Александра Довженко. Его картина «Земля» отмечена сценой несущегося табуна лошадей, которая рифмуется с бегущими людьми. Белые кони задают ритмический рисунок, вспыхивая световыми пятнами (мордами и холками) в сером потоке своих собратьев. Не обошлось без белой лошади и в революционном полотне Сергея Эйзенштейна «Октябрь». Драматическая сцена разгона июльской демонстрации запоминается во многом благодаря мертвой белой лошади, повисшей на крыле разведенного моста. Сначала туша будто возносится на небо, а потом, застыв, тяжело срывается в реку. Символика вполне ясна: это крах всех надежд.

Кстати, именно на белом коне бился со шведами Александр Невский в исторической картине Эйзенштейна 1938 года. Знаменитая сцена Ледового побоища — это не только сражение одного войска с другим. Она преподнесена как битва подлинного с поддельным. Так, у тевтонцев кони облачены в белые балахоны, из-под которых торчат темные копыта. А вот конь русского князя имеет благородную белую шерсть, самую что ни на есть настоящую.

Белая лошадь в вестерне

Где вестерн, там лошади, а где есть лошади, там попадаются белые (иногда). Как известно, на Диком Западе не терпели выскочек. Жизнь их была сурова и коротка, а потому обзавестись вызывающим белым скакуном могли позволить себе только самые безбашенные и смелые ковбои. Но про таких и снимают кино.

Примечательно, что появлением в кадре белой лошади ознаменован первый вестерн в истории («Большое ограбление поезда») и условно последний (сериал «Мир Дикого Запада» — черный квадрат среди вестернов). При этом в фильме 1903 года редкая масть служит утилитарной цели — она просто выделяет объект на фоне лесного массива. Что же до фантастического вестерна 2016 года, то белый цвет здесь наделен смыслом. В заставке сериала плоть коня буквально конструируется из белых нитей, воплощая собой идею лошади, платоновскую лошадь, лошадь всех лошадей.

Тон коня в классическом вестерне нередко характеризует его владельца, так же как шляпа, оружие или манера заявляться в таверну. Например, в «Костяном томагавке» Крэйга Залера действуют целых четыре героя, и у каждого свой запоминающийся, непохожий на другого конь (для справки: белый отдан в распоряжение Мэттью Фокса, аккурат под элегантный светлый костюм и шляпу). Фильм «Танцующий с волками» тоже отмечен белым жеребцом, однако его седлает не протагонист (Кевин Костнер), а шаман племени Разящая Птица, и цвет лошади подчеркивает в данном случае неиссякаемую мудрость индейца. Вестерн Клинта Иствуда «Непрощенный» — тот случай, когда на белом скакуне по Дикому Западу разъезжает главный герой. Правда, сесть в седло у Уильяма Манни, давно отошедшего от бандитских дел, получается не сразу. Он неуклюже падает со стремени, а потом произносит: «Лошади мне мстят за прежнюю жестокость. Я был груб, стегал лошадь кнутом».

Отдельного внимания заслуживают благородные мстители в масках, отличившиеся как в вестернах, так и в приключенческих фильмах. Если Зорро с его хлыстом и сногсшибательными усиками предпочитал вороного коня, то Одинокий Рейнджер выбрал белоснежного. Преисполненное доблести животное является атрибутом как оригинальной версии 1956 года, так и комической интерпретации Гора Вербински, снятой в 2013-м (с Джонни Деппом).

Особняком среди вестернов стоит картина «Сорок ружей», в которой белый цвет лошади обязан женскому началу, а именно образу роковой дамы — владелицы ранчо, которую исполнила Барбара Стэнвик. В истории кино картина известна прежде всего эпизодом с торнадо. Кружащие темно-серые вихри пугают белого коня, он поднимается на дыбы, сбрасывает свою наездницу и волочит по земле. Сцена получилась не только чертовски красивой, но и опасной, ведь трюк исполнила сама звезда. На тот момент ей было под пятьдесят.

Наконец, нельзя не упомянуть спагетти-вестерн Квентина Тарантино «Джанго освобожденный». В одном из эпизодов беглый раб Джанго (Джейми Фокс) пристреливает Большого Папочку (Дон Джонсон), удирающего на белом коне в ночи. Снято это так: в кадре видны только мельтешащие копыта, затем следует выстрел, на землю валится тело наездника, а конь с кровавым пятном на шее мчится дальше. Короткая сцена посвящена, конечно же, свободе, которую воплощает белая лошадь, стряхнувшая с себя труп хозяина.

Принц на белом коне

Это крылатое выражение пришло из средневековой Европы, где белый конь был такой же редкостью, как вымытый или образованный человек. Имея очевидные литературные корни, пресловутый образ украсил множество экранизаций (от диснеевской «Спящей красавицы» до шекспировского сериала «Пустая корона»), а также был не раз и не два осовременен, скатившись в конце концов до грубого и неприличного штампа.

«Человек, который плакал»: Джонни Депп томно взирает с белого коня на Кристину Риччи, и холка животного выгодно контрастирует с его темными глазами. «Кейт и Лео»: разодетый Хью Джекман подхватывает Мег Райан, и на прекрасном белом коне они настигают грабителя, выхватившего у Мег сумочку. «Любовь сквозь время»: в седле волшебного белого коня Колин Фаррелл прыгает через трехметровый забор, спасает Джессику Браун-Финдли, а еще время от времени... летает.

Кстати, при удобном случае принцессы с королевами и сами не прочь забраться в седло, особенно если на них нацелены камеры. Это делала Белоснежка («Белоснежка и охотник»), это делала Белая Королева («Алиса в Стране чудес»), это неоднократно делала Дейенерис Таргариен («Игра престолов»). При этом образ наездницы практически всегда сопряжен с силой духа, сексуальностью и благородством — за некоторыми разъяснениями тут можно обратиться к легенде о леди Годиве. В II веке эта графиня поспорила с мужем и выиграла. Она проехалась верхом по улицам английского городка абсолютно обнаженной, дабы ее жадный супруг снизил налоги для своих подданных (см. фильм «Леди Годива из Ковентри»).

Так, к мифу о Годиве отсылает феминистский фильм Кати фон Гарнье «Ангелы с железными зубами», сюжет которого построен на борьбе молодых активисток за право женщин участвовать в выборах. В одном из эпизодов — все основано на реальных событиях! — суфражистки участвуют в параде, который открывает активистка Инес Милхолланд (Джулия Ормонд). Она гордо вышагивает на белом коне с прикрепленными за спиной крыльями, представая перед толпой принцессой своего века, новой бесстрашной Годивой.

Лошади — это смешно

«Черная зависть» Барри Левинсона — пример крайне неудачной комедии, в которой герой Бена Стиллера случайно убивает белую лошадь выстрелом из лука и половину фильма с ней мается — то хоронит, то выкапывает, то теряет труп. Несчастная кобыла, пущенная сценаристом на несмешные шутки, была отомщена зрителями — лента с треском провалилась в прокате.

Куда элегантнее пошутил, например, Бернардо Бертолуччи в своем многочасовом эпосе «Двадцатый век». У главной героини Ады свадьба, и щедрый Оттавио, дядя жениха, вручает ей подарок мечты. Под охи и ахи гостей он вводит в зал белого коня. Невеста не может нарадоваться, но тут слышит шепот: «Его зовут Кокаин». В первом самостоятельном фильме Феллини «Белый шейх» режиссер обрядил белую лошадь в карикатурную историческую одежку и поставил под вспышки фотокамер. По сюжету на страницах популярного журнала она транспортирует бравого героя, а в перерывах между съемками превращается в ленивую клячу, жующую траву.

Что же до одной из самых странных и добрых (траги?)комедий с участием белой лошади, то это картина «О лошадях и людях». В бездонных глазах белой лошади с длинными ресницами отражаются исландские просторы и населяющие их люди — пьющие, смешные, смертные. Они любопытны и постоянно смотрят друг на друга через бинокли, подражая лошадям (прикладывают два круглых глаза). В знаменательной сцене, которая нашла отражение даже на плакате фильма, белую кобылу настигает вороной жеребец и принимается делать то, что ему положено природой. К своему ужасу, наездник понимает, что оказался третьим лишним, но не может ни сдвинуться с места, ни ретироваться. Тут все соседи и поднимают бинокли.

Лошади — это трогательно

Белые лошади неразрывно связаны с богатыми и властолюбивыми шейхами, один из которых сильно отличается от остальных. Это Ильдерим из «Бен-Гура» — знаменитого фильма Уильяма Уайлера, завоевавшего одиннадцать «Оскаров» в 1959 году. По вечерам шейху приводят четырех белоснежных жеребцов невероятной красоты, к каждому из которых он обращается по имени, желая спокойной ночи. Его философию возничего — управлять лошадьми с помощью любви, а не кнута — разделяет и Бен-Гур. Накануне скачек он скажет лошадям не без печали в голосе: «Добрые мои... Если бы люди были такими же добрыми».

Другая трогательная сцена, которую невозможно выбросить из памяти, — гибель коня Артакса в болоте («Бесконечная история» Вольфганга Петерсена). 10-летний мальчик изо всех сил тащит за поводья своего друга, но белый конь завяз. Он медленно погружается в трясину, и в решающий миг кадр уйдет в затемнение. Боль ребенка, встретившегося со смертью, передаст только истошный крик, звучащий на пустом черном экране.

Наконец, весь трагизм драмы Эмиля Лотяну «Табор уходит в небо» сконцентрируется в лаконичной метафоре — черной и белой лошадях, бредущих куда-то в даль бессарабских степей. Они будут душами Зобара и Рады, не расставшихся друг с другом даже после смерти.

Чувствовать лошадь

В 2003 году 140 кинокритиков и режиссеров признали «Ежика в тумане» Юрия Норштейна лучшим мультипликационным фильмом в истории. Кто же знал, что многочисленные интернет-интерпретаторы воспримут это событие как команду к действию. С их нелегких рук бедный ежик становился Хаосом, туман представал зловещим Ничто, дуб — Разумом, белая лошадь — Смертью, а вся десятиминутная короткометражка однажды оказалась пророческим высказыванием о судьбе России.

Как всякий большой художник, Норштейн не склонен к разжевыванию своих фильмов, но однажды в интервью он рассказал случай: «Мне недавно на встрече подарили рисунок — лошадь и медвежонок с ежиком. Ежик, по-моему, впереди, медвежонок сзади толкает лошадь. И подпись: „Медвежонок с ежиком выводят лошадь из тумана, чтобы ей не было так одиноко“». И в этой детской подписи, пожалуй, больше смысла, чем в любом символическом толковании.

Когда Андрея Звягинцева спросили, что за символ несет в себе мертвая белая лошадь в драме «Елена», режиссер ответил: «Просто белая лошадь, ничего более. Нужно было создать напряжение, саспенс — внезапная, непонятная, необъяснимая остановка в поле, беспокойство». На похожий вопрос об образе-символе в 1967 году отвечал и Андрей Тарковский, большой любитель лошадей в кадре: «Я считаю неудачным фильм „Иваново детство“, потому что терпеть не могу в кинематографе символы. Но если уж говорить об этом, то предпочтение отдаю, так сказать, ложному символу, который выражает не условность, а отношение автора к миру».

Авторской меткой и ложным символом, неотъемлемым элементом поэтики Тарковского лошадь (не всегда, кстати, белая) и была, кочуя от фильма к фильму («Иваново детство», «Андрей Рублев» и даже «Жертвоприношение», откуда при монтаже режиссер лошадь вырезал, сочтя ее чрезмерно красивой). Можно искать в ее появлении скрытые шифры, но иногда достаточно просто смотреть и чувствовать то, что чувствовал режиссер. С этого начинается магия.

Магическое начало

«Иди туда, куда я иду, Великолепный. Иди, иди, иди!» — говорят герои «Красавицы и чудовища» Жана Кокто, и волшебный белый конь сам приводит их к замку получеловека-полузверя. Критик Роджер Эберт называл это произведение одним из самых магических фильмов в истории, а режиссер охарактеризовал стиль картины как «ирреальный реализм». Герои и даже вещи у Кокто становятся носителями тайны, но одновременно ее заложниками. Таков и белый конь: одним копытом он стоит на земле, а другим — в сказочном мире, которому служит верой и правдой.

Кажется, белая лошадь просто создана, для того чтобы быть посланницей из другого мира, предвещая радости и беды. Причем беды куда чаще, ведь даже Смерть в Апокалипсисе седлает бледного коня. Зловещим провозвестником белую лошадь делал Джозеф Лоузи, сопровождая аварию в «Несчастном случае» вспыхнувшей белой гривой под полной луной. Именно белые кони, перепуганные землетрясением и падающими камнями, мечутся по вертепу в «Сатириконе» Федерико Феллини, возвещая Древнему Риму гибель. Ну а самой таинственной и зловещей остается шикарная белая лошадь Дэвида Линча, без которой представить культовый «Твин Пикс» решительно невозможно.

Сара Палмер видит белую (или, скорее, бледную) лошадь накануне смерти дочери и племянницы. В обоих случаях белогривая красотка смирно стоит посреди комнаты, а потом фыркает и растворяется в воздухе. Иногда фанаты сериала связывают этот образ с пони Лоры, который был описан в тайном дневнике, иногда лошадь объясняется наркотическим дурманом Сары, но смерть, метка смерти — ближе всего.

Дело в том, что лошадь в гостиной — это абсолютно дурацкая, немыслимая в повседневной жизни ситуация. В истории кино ее обыгрывали на комедийный лад (уже упомянутый фильм «Опять ошибка!»). А в «Фаворитах луны» Отара Иоселиани белый конь, напротив, приближает конец старой жизни, проходя в разрушенную комнату и разбивая копытами старинное фарфоровое блюдце. Для убитой горем Сары белая лошадь в гостиной настолько же невозможна, как смерть близкого человека. Принять видение за чистую монету —
это для нее все равно что смириться там, где смиряться нельзя.

Пожалуй, переплюнуть этот образ — задача, с которой режиссерам и сценаристам еще только предстоит справиться. Белая лошадь (не гнедая, не рыжая, не серая, не вороная) — особенная, а значит, проблемная. Неудивительно, что в какой-то момент она даже перестала быть на экране просто лошадью. Стала смертью. Стала интерпретацией. Стала знаком. И теперь в ожидании мастеров уровня Линча, Феллини, Тарковского она отряхивается от старых символов, хлопает глазами, шевелит ушами и вопрошающе глядит на зрителя, не понимая, кто же она такая.