Том Хэнкс: «Дэн Браун в своих книжках многое выдумывает!»

«Инферно» — пятый по счету фильм, снятый Ховардом при участии Хэнкса. Режиссер и актер знакомы с начала 1980-х, когда бывший актер Ховард делал первые шаги в постановке проектов для большого экрана. Когда продюсер Брайан Грейзер никак не мог найти студию для комедии «Всплеск», Ховард пообещал Warner, что снимет эту картину дешевле и проще. На главную роль наняли никому не известного актера Тома Хэнкса. Съемки начались весной 1983 года, и с тех пор Ховард и Хэнкс являются большими друзьями.

На общей пресс-конференции писатель Дэн Браун рассказал, что профессор Роберт Лэнгдон, герой «Кода да Винчи» и «Инферно», у него в голове каждый день. Однако писатель никогда не думал, что его персонажа однажды сыграет Том Хэнкс. Можно сказать, что Хэнкс исполняет альтер эго Брауна. Но журналисты больше любят сравнивать Лэнгдона с Джеймсом Бондом или Индианой Джонсом. В «Инферно» профессору из Гарварда придется столкнуться не только с загадками, но и с потерей кратковременной памяти, что не повлияет на его знания, но здорово понизит самооценку.

Том Хэнкс и Рон Ховард сидят за круглым столом в небольшом зале форта Бельведер. Хэнкс наклоняется к микрофону и говорит: «Мой чемодан пурпурного цвета». Актер произносит слова несколько раз и смеется: «Это специальная проверочная фраза для микрофонов! Давайте уже сюда свои диктофоны! Только Galaxy 7 не кладите — не хочу тушить их!» Ховард хихикает над последней фразой друга.

«Ну что, начнем?» — интересуется Хэнкс и сразу же получает самый странный вопрос от журналистов: «Как вам папа Франциск?» По лицу Хэнкса пробегает легкое недоумение, но он моментально выкручивается: «Прекрасный папа! Как по мне, так замечательный папа!» Ховард добавляет, что прогрессивный папа — это приятно и правильно, после чего пресса переходит к вопросам о фильме.

Том Хэнкс: Я читаю книги по истории в качестве развлечения. Мне вообще нон-фикшен нравится больше, чем художественная литература. Откуда любовь? Пожалуй, от учителей в школе, благодаря которым я решил, что окружающий мир очень интересен. Кто сделал, что сделал, когда сделал — история интересовала меня гораздо больше остальных предметов. Также лет в четырнадцать я прочитал книгу Трумэна Капоте «Хладнокровное убийство». Она хоть и написана была в виде романа, но рассказывала о реальных событиях. С тех пор я больше хотел узнать о том, что случилось, вместо того чтобы читать придуманные кем-то истории.

Хэнкс: О, я читаю практически все. Но, скажем так, мне важно, кто написал ту или иную книгу. Допустим, я не буду читать историю Советского Союза, написанную американцем. Для этого нужно быть русским автором. Есть все же ряд культурных аспектов, за которые американцам лучше не браться. Экспертиза автора для меня — это самое главное.

Рон Ховард: Допустим, мы начнем колонизацию других планет. И тут встанет вопрос: что мы туда принесем? Конечно, бывают хорошие вирусы, но любой организм, способный передаваться в другую среду, приспосабливаться и изменять среду, будет вызывать ассоциации с вирусом.

Хэнкс: О, если бы я был вирусом, мне бы задавали совсем иные вопросы! Например: «Считаете ли вы, что антитела лучше всех молекул?» Безусловно, человек — сложный биологический сосуд, но вместе с тем мы порой выдаем идеи, которые могут быть крайне токсичными. Да, пожалуй, мы потенциально несем в себе много плохого, но есть и немало хорошего.

Ховард: Опять же вирусные возбудители могут быть позитивными и негативными. Инь и ян.

Хэнкс: Конечно! (Смех в зале.) Слушайте, это очень приятно слышать от прессы, от критиков, но я просто делаю свою работу, следую своей мечте. Наверное, однажды мой телефон замолкнет, а я перестану получать чеки с красивыми цифрами, но сейчас вроде речи об этом нет. Сейчас мне 60, и я уже 40 лет в профессии, мои успехи варьируются время от времени. Но если бы мне кто-то в 20 лет сказал, что я пять раз буду работать с режиссером вроде Рона, который очень требователен ко мне (а ведь мы постоянно проверяем друг друга на прочность), то я бы ответил, что такого не бывает. Мне очень повезло с работой.

Ховард: Если вы еще не видели «Чудо на Гудзоне», то посмотрите обязательно! Том там просто великолепный!

Хэнкс: (Изображает диктора в трейлерах.) Скоро на экранах кинотеатров!

Ховард: Когда берешься за адаптацию, всегда нужно быть готовым к рассмотрению других вариантов. Мы с Дэном никогда специально не обсуждали такие вопросы, хотя он читает сценарии, и потом мы находим темы для разговора. Но тут важно понимать, что его финал — это то, как он видит разрешение событий, описанных в книге. Но для фильма такой вариант не подходит. Зрители будут ожидать совсем другого финала. Дэн нормально относится к изменениям своих текстов. Будучи исполнительным продюсером, он, безусловно, может влиять на картину. Однако ему очень понравилась версия Дэвида (Кеппа, сценариста — Прим. ред.), он не возражал.

Хэнкс: Дэн в своих книжках многое выдумывает! Например, у него потолок зала Пятисот во флорентийском палаццо Веккьо выполнен из холста, на котором написаны картины. На самом деле там деревянный потолок. Помню, как подошел к Рону с этим вопросом, говорю: «У него ж там не деревянный потолок!» Рон посоветовал не обращать на это внимания, дескать, Дэвид все перепишет. И я такой: «Ох уж этот Дэн Браун! Вечно он придумывает то, чего нет!» Понимаете, то, что хорошо смотрится в книге, не всегда хорошо на экране.

Ховард: Да нет, конечно, с ними все нормально! Но перед этим поколением стоят очень серьезные проблемы. И в том числе проблема перенаселения, о которой мы говорим в фильме. Будет ли у молодежи место для дальнейшего роста, для развития? Позволит ли общество вам жить свободно или ограничит? Когда я был молодым, такие вопросы не вставали. То есть перенаселение не главная тема фильма, но, по-моему, очень важная.

Хэнкс: Проблема людей до 35 лет в том, что они живут совсем в ином мире, нежели мы с Роном. Им приходится сталкиваться с такими трудностями, о которых мы даже подумать не могли. Приведу пример — может, он плохой, но тем не менее. Когда мне было 20 лет, я приехал в Нью-Йорк. Начинающий актер с женой и ребенком, я снимал квартиру на 45-й улице в районе Хеллз Китчен. Зарабатывал я крохи, но мог оплатить ренту. Стоило мне это 286 долларов в месяц. Сейчас та же самая квартира стоит 2100 долларов в месяц. Как вообще кто-то моложе 35 может себе позволить такое? Мир сильно изменился. Нам, честно говоря, повезло гораздо больше в молодости. (Хэнкс указывает на молодого бельгийского журналиста.) А тебе сколько лет, салага? Как тебя сюда занесло? (Смех в зале — журналист краснеет.)

Ховард: Люди в черном — классический образ из кошмаров, и в нашем случае это так и есть. Кроме того, по сюжету мы сразу понимаем, что имеем дело с одним маньяком. Если порассуждать на эту тему, то при желании экстремисты тоже могут по-своему решить проблему перенаселения, и, скорее всего, это будет очень опасное решение.

Ховард: Съемки в таком городе — огромное преимущество, потому что он прекрасен. Потому Дэн Браун его и выбрал. Здесь история переплетается с мистикой и красотой. Очень кинематографичный город, здесь невозможно сделать плохой кадр. Но логистика в таком месте всегда очень непростая. Хорошо, когда актеры понимают, что каждая минута на счету. Несмотря на поддержку, которую нам оказали власти Флоренции, не обошлось без ограничений. Мы постарались показать зрителю максимальное количество видов города, как того требовала книга. Но при этом иногда съемочной группе приходилось за 3,5 часа делать работу, на которую обычно уходят сутки. Нам повезло, что есть Том.

Хэнкс: Тебе точно повезло!

Ховард: Вот, например, в Риме, когда мы снимали сцену перед Пантеоном, мы не смогли уложиться вовремя. Там в три часа должна была начаться свадебная церемония, но Том говорит мне: «Нельзя сворачиваться, нам еще три сцены снять надо!» И вот приезжает свадьба, Том выходит навстречу и начинает работать тамадой! Он говорит тосты, фотографируется со всеми, потом сопровождает невесту к алтарю. Пока он это делает, мы заново выставляем свет, потом Том подбегает и завершает работу. Хорошо, когда у тебя в фильме такая знаменитость!

Хэнкс: В Париже было здорово снимать. А вот в Лондоне не очень. Нас не пускали никуда. Даже на порог Вестминстерского аббатства не пустили. В Риме в сам Пантеон тоже не пустили, но позволили хотя бы снять его, стоя в дверях. Но вообще любой актер и любая съемочная группа будут в восторге от работы в таких городах. Мы так много времени провели в зале Пятисот, что потом вся эта красота даже немного приелась. Даже к шедеврам можно привыкнуть. Но все равно нам ужасно повезло с этой серией.

Ховард: Когда города легко идут на сотрудничество, то в киносообществе об этом сразу узнают и начинают стремиться туда.

Хэнкс: Можно я еще про Брауна? Лошади на соборе Святого Марка стоят прямо на фасаде! Их видно! Зачем нужно было к ним подниматься? Ох уж этот Дэн Браун!

Ховард: Мы на очень короткой ноге, если так можно выразиться. Еще у нас очень похожие взгляды и одинаковый подход к историям. Иногда мы можем обсудить проект и увидеть его по-разному. Тогда мы за него не беремся.

Хэнкс: Рон очень любит спрашивать мнение команды, когда мы снимаем тот или иной фильм. Всегда слушает нас. Режиссеры обычно так не делают. Они не доверяют актерам, когда дело заходит о каких-то предложениях по роли. А Рон — о, мы очень давно знакомы! «Всплеск» мы снимали так давно, что я уже этого даже не помню! Помню только, как целовался с русалкой. Вот с «Аполлон 13» была такая история. Там в сценарии было много проблем — какая-то техническая болтовня, мне она не нравилась. Я сказал Рону: «С этим надо что-то делать!» Рон в ответ: «Так поезжай в NASA и узнай, что они говорят на самом деле». Таким образом, мы многое изменили, и фильм стал лучше. Но даже при нашей дружбе я все равно буду ныть после 16 часов съемок в воде! А Рон все равно заставит меня отснять дополнительные дубли. И я буду дальше нырять.

Ховард: Что касается франшизы, то я не рассматриваю эти экранизации как франшизу.

Хэнкс: (Шутливо.) Мы не обязаны снимать эти фильмы — вы должны это понимать! У нас нет никаких контрактов на фильмы про Роберта Лэнгдона. Например, мы почитали «Утраченный символ» — и такие: «Э-э-э, тут ничего не получится». А «Инферно» нам понравился.

Хэнкс: Слушайте, к этому лицу и к этой голове не подходит выражение «самый крутой мужик в мире». Но зато я легко могу притвориться самым умным мужиком в мире, и в этом я точно сумею вас убедить.